Больше черного

– Так вы, мистер Ранду, согласны? – улыбнулся моряк.

– Еще как, – в свою очередь продемонстрировал я свою радость, – теперь я просто сгораю от нетерпения познакомиться с вашим воинственным родственником и общительной супругой.

– Вы не пожалеете, доктор! – по–дружески хлопнув меня по плечу, подвел итог капитан.

Знакомство.

К вечеру того же дня мы добрались до Латус–хилла. Из окна кареты мой еще хмельной товарищ показал мне серую кровлю, мелькнувшую средь курчавых крон вековых дубов и вязов. Старинное здание, вскоре показавшееся из–за деревьев, со стремящейся ввысь крышей и вытянутыми «по струнке» окнами, я бы смело отнес к классическому образчику времен правления Тюдоров. Но Латус–хилл конечно был древнее, чем выглядел, и вел род свой из такой глубины веков, что только его полулатинское название могло поведать нам о его глубоких морщинах и старческой одышке.

Его стены здорово пострадали во время выяснения отношений Ланкастеров и Йорков. В то время как достопочтенные фамилии вырывали друг у друга корону Англии, а владетель замка оживленно участвовал в битвах, поместье приходило в упадок, и прибывать бы ему по сей день в полуразрушенном состоянии, если бы не предприимчивый потомок славного рода. Он то и возродил былое величие поместья, в свете последних архитектурных новинок, – на тот момент, – помимо реконструкции здания, устроив вокруг дома чудесный парк с тисовыми и ясеневыми аллеями, прудами и розариями.

Возница выгрузил нас у кованых ворот, и слуга капитана Харрисона поспешил открыть нам калитку. Пока мы с моим элейным другом шуршали гравием по дорожке, ведущей к парадному подъезду, я с удовольствием вдыхал прохладный влажный воздух, который, если отбросить лирику, пришелся как нельзя, кстати, моему затуманенному фогросской веселящей жидкостью сознанию.

Тропинка вильнула в очередной раз, и расступившиеся вязы открыли вид на главный фасад дома. Да, это Англия! Все величественно и таинственно, стройно и консервативно. Садящееся в грозовую тучу солнце, скупо осветило бледно–желтыми лучами завитый жимолостью замок. Если бы сейчас нам навстречу явился призрак с отрубленной головой под мышкой, я бы, наверное, не удивился, а приветливо и добродушно пожелал бы ему доброго вечера.

В разгар моих горячечных раздумий, – иными их не назовешь, – я узрел, как парадная дверь распахнулась, и из нее выпорхнуло видение. Неужели я не ошибся? Но при виде сего создания, воздушного и нереального в эту сумеречную пору, мой приятель встрепенулся и бросился навстречу. «Стало быть, миссис Харрисон!» – мелькнула догадка. Я подошел, и целующаяся парочка распалась на две составляющих. Супруга морского волка поразила меня своей внешностью. Статная, гибкая и грациозная словно львица. Ее тщательно уложенная прическа немного растрепалась от бега, что придало ей озорную чарующую прелесть. Темные глаза в обрамлении пушистых ресниц горели лукавством, на нежных щеках ее играл милый румянец, алые уста хранили еще тепло поцелуя. Она не была белокожей, но смуглая кожа ее могла поспорить нежностью и шелковистостью с самым дорогим и роскошным атласом. При виде меня она приветливо улыбнулась, но ее черные горделиво изогнутые брови приподнялись в немом вопросе: «А вы кто такой, черт возьми?»

– Познакомьтесь, мистер Ранду, – произнес капитан, не скрывая хвастливые нотки в голосе, – моя жена, миссис Сэмюель Харрисон. – Она кивнула в знак приветствия, ожидая, наконец, объяснения моему присутствию.

– Алиса, – не заставил себя ждать ее муж–счастливец, – это мой попутчик, доктор Ранду. Узнав, что он собирается купить дом в Уилтшире, я предложил ему погостить у нас, пока он не найдет себе подходящего жилища.

– А я имел наглость принять предложение вашего супруга, сударыня, – оправдался я, смиренно склонив голову.

– Я рада, мистер Ранду, что Сэмюель не чужд предупредительности, – произнесла миссис Харрисон, – надеюсь, что вы не останетесь разочарованным нашим гостеприимством.

Она улыбнулась, – если бы я мог вызвать эту улыбку еще раз, – и протянула мне свою руку.