Больше и не нужно (СИ)

- Мне наплевать на твоё плотное расписание. Мне ты нужен, а не твоё расписание. Даже если тебя будет мало и очень быстро, мне в самый раз. Ты запомнил? - Торопливый хриплый шёпот терялся между ними и таял в шумном дыхании, разбавленном быстрыми касаниями губ.

- Хань…

- Это значит, что ты не имеешь права уйти из-за какого-то грёбаного расписания. Я доступно объяснил?

- Хань…

- Доступно? - Жёстко потянуть за тёмные волосы и ожечь поцелуем шею.

- Да. Хань, перестань закручивать гайки, это всё-таки…

- Первый раз? Поэтому и закручиваю гайки, чтобы он не стал последним. Все гении с приветом - ты не исключение, а я морально не готов к потрясениям на почве личной жизни в силу почтенного возраста, пусть ты и не считаешь нужным называть меня хёном. И ты виноват в том, что я теперь знаю о балете столько, сколько никогда не знал.

- Жалеешь об этом? - Твёрдые губы потёрлись о кожу под правым ухом Ханя.

- Ни капельки. Пока у меня есть ты. В комнате есть диван. В спальне - кровать.

- Мне и так хорошо.

- Охотно верю, но моя спина повторения не выдержит. Честно.

- Чёрт… прости.

- Ещё раз попросишь прощения - я тебя ударю. Это было лучшее, что могло со мной случиться. Но много хорошо тоже не хорошо. Повторим, когда спина придёт в норму. А сейчас лучше мягкое что-нибудь. Кроватка или диванчик подойдут вполне.

Чонин явно собирался извиниться ещё раз, но вовремя прикусил язык и превратил «прости» в поцелуй. Умница.

- Правило номер один, - Хань перевёл дух после поцелуя, тронул пальцами смуглое лицо и слабо улыбнулся, - ты не имеешь права уходить. Вообще.

- Совсем-совсем? Даже на запись шоу в десять утра?

Новый томный поцелуй мог сбить с мысли кого угодно, но Хань точно знал, чего он хочет, поэтому не позволил себе забыться.

- Правило номер два - увижу рядом с тобой Чанёля, пристрелю.

- Его или меня? - не удержался от ироничного смешка Чонин.

- Дай-ка подумать… Кстати, ты умеешь готовить индейку?

- Я вообще готовить не умею. А сам?

Лёгкое прикосновение губ к виску - и Хань блаженно зажмурился, глухо пробормотав:

- Если б умел, не спрашивал бы. И почему это я должен уметь?

- Но ты же китаец, значит, можешь приготовить всё, что шевелится, а то, что не шевелится…

- Чонин!!!

- * -

Колонка Лу Ханя получила постоянный статус и стала занимать гораздо больше места, чем планировалось изначально. И балет превратился в неотъемлемую часть журнала, словно визитная карточка.

Хань был прав в том, что касалось одного плотного расписания. Плотное расписание Чонина прекрасно сочеталось с полной свободой Ханя. Как только у Чонина появлялся кусочек времени на себя, хватало всего одного звонка, чтобы они могли встретиться и остаться только вдвоём. Иногда торопливо, жадно и исступлённо, как в первый раз, иногда томно, сладко и без спешки. Предсказать заранее такие встречи и их длительность редко удавалось, но в этом заключалась особая прелесть их отношений, которую ценил Хань, - тут и при желании не заскучаешь. Хотя скучать не приходилось и по другим причинам. Просто потому, что речь шла о Чонине, а Чонин не умел предаваться лености и ничегонеделанью, он всегда с лёгкостью находил занятие как себе, так и им обоим.

Никакой серой обыденности. В ближайшие несколько лет - уж точно.

В редакции не раз шутили на тему вдохновения для Ханя и его столь быстрого и основательного увлечения балетом. Он же отмалчивался и загадочно улыбался.

Потому что дело было не в гениальности или мастерстве ведущего танцовщика труппы - Кая. Дело было в Чонине и в его отношении к танцу. Это - существенная разница, и о ней знали лишь два влюблённых друг в друга человека.

Этого достаточно, чтобы разбить одиночество.

Больше и не нужно.