Больше не приходи

Что-то ему мешало. Сквозь сырую свежесть полз, ширился и обволакивал ноздри аромат дорогих крепких духов. До чего сильно и ненужно пахнут духи в дождь! Самоваров оглянулся и увидел в дверях Оксану. Значит, угадал. Он-то сразу понял, кто гонит эту удушливую волну. Оксана стояла неподвижно, ее накрашенный рот пылала громадной ягодой.

– Скажите, что это в лесу было? Стреляли?

Голос у нее оказался тихий и тусклый. Ничего, лишь бы не орала.

– Похоже на то, – отозвался Самоваров.

Она покачала головой:

– Как здесь страшно. Наверное, орудует маньяк. А если это сексуальный маньяк?

– Почему обязательно сексуальный?

– Я видела в фильмах. Они убивают красивых девушек...

– Игорь Сергеевич никакая не девушка.

– Вы хоть и милиционер, а ни черта не смыслите. Сейчас всюду маньяки. Я как вспомню вечер вчерашний: дождь, убийство...

– Ну, положим, про убийство вы вечером не знали.

– Все равно! Все не клеилось. В мастерской цапались, здесь, в доме, мыши; Анатолий хотел меня успокоить, предложил карты, но никто играть не захотел. Разбрелись. – Скука. Пришлось спать лечь.

– Бедняжка! Вы что же, рано легли?

– Ну да. Как только ушла эта девушка, Настя, и Владимир Олегович. Парень на его диване дрых. Тоска смертная.

– Сразу, поди, и заснули после стольких-то волнений...

Она покосилась на него презрительно:

– Сразу! Мы же здесь за весь день впервые с Анатолием вдвоем остались. Естественно, он возбудился. Он рядом со мной шалеет.

Заметив смущение Самоварова, она решила его подразнить:

– Представьте, мы занялись любовью. Для своего возраста Анатолий очень сексуален. Ну, и опыт. У него бывают, правда, и срывы, но вчера он был великолепен. Я кончала пять раз. Не верите? Как хотите. Это было нечто. А хотите, я вам сейчас минет сделаю? Вы знаете, что это такое? Пробовали уже? Нет? Бедненький... Это делается так...

Чтобы прервать поток ее издевательской болтовни, Самоваров участливо спросил:

– Потрудившись, вы наконец-то уснули?

– Да уж, воспитывали в ваше время! В СССР сексу нет! Даю совет: после секса хорошо восстановить силы. Мы коньячку хлопнули. Потом только заснули.

– Да ну? А как же Настя в пикантном виде? Вы же ее видели? А Валерия под кустом?

– Настя явилась, когда коньячок пили. А эта толстозадая... Это потом. Позднее. Это я ночью уже просыпалась.

– Так вас сморило после прихода Насти?

– Не сморило, что за словечко! Это профессиональное. Я рано засыпаю, потому что утром надо выглядеть. Утром работа. Модели должны много спать.

– Ясно. С двенадцати до двух вы спали.

– Да уж. Ничего не могла с собой поделать.

– А Анатолий Павлович? И его сморило?

– Наверное, – пожала плечами Оксана. – После секса-то! Но я чего пришла: где ваша милиция? Когда нас отсюда вывезут? Чего вы тянете? – в ее голосе прорезались давешние визгливые нотки.

– Вы вообразили, что вас вывозить отсюда будут? – удивился Самоваров. – На белом вертолете? А не угодно ли три часа пешком до станции? Это хоть сейчас. Вас ведь никто не держит.

– Вы такой же хам, как и ваш Кузнецов. Ныне покойный.

Она скрылась за дверью, и постепенно утянулся за нею шлейф дорогой вони. Самоваров облегченно развернул блокнот, и снова зря: по тропе, неловко волоча ноги, быстро шагали Егор с Валериком. «Слава Богу, хоть живы», – обрадовался Самоваров и стал спускаться вниз. Дуралеи резво мчались к воротам, к Дому, к «прiемной», так что Николаю долго пришлось размахивать руками, прежде чем они его, наконец, заметили и подошли вдоль прясел к лиственницам. На задах Дома была глухая стена, никаких окошек, только дверь на верандочку. Их никто не видел.

– Ну, что случилось?

– Владимир Олеговича убили, – неровным от бега голосом доложил Егор.

Самоваров так и повис на пряслах.

– Как? Давайте толком.

Начал Валерик:

– Мы шли по тропе, и там, где обрыв, внизу...

Дальше шли слишком страшные для него картинки, и инициативу взял Егор:

– Дерево там расщепленное... Там он, на нем.

– Как это – на нем?

– Проткнутый. С обрыва его столкнули или сбросили прямо на это дерево.

– А сам он не мог упасть? Поскользнуться?..

– Ну да! Там как раз над этим местом площадка широкая такая. Трава. Сидеть даже можно. Тут разве что прыгнуть надо было, как с вышки в бассейне.

– Ограбили его? Может, бичи?

– Не похоже... Сумка на плече так и висит, и курточка эта классная на нем, и остальное все...

– Чего же вы назад притащились? Это вы стреляли? Зачем?

– Мы вам сказать. И страшно. И не догадались.

Две пары испуганных глаз смотрели на Самоварова. Ребятня! Пропадешь с такими сыщиками!

– Вы хоть посмотрели, может, там натоптано – боролись, дрались? – допытывался Самоваров. – Называется «следы борьбы»... Ветки поломанные и все такое...

– Ничего там нету, – уверенно заявил Егор. – Спихнули его с обрыва. Только зачем?

– Это как раз понятно, – сказал Валерик. – Помните, он, когда уходил, сказал, что видел или слышал что-то, но не уверен... Что-то такое... Вот и не дошел.