Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

Несмотря на прогерманские настроения шаха и личные призывы Гитлера, тот не решался вступить в войну на их стороне, и немцы развернули подготовку для его свержения. С этой целью в Тегеран тайно прибыл глава Абвера адмирал Канарис.

Но переворот, назначенный на 28 августа, не получился: СССР и Великобритания двумя днями раньше ввели в Иран свои войска. При этом Советский Союз действовал в соответствии со статьёй 6 Советско-иранского договора 1921 года. Советские войска были введены на север Ирана, британские — на юг. Реза-шах отрёкся от престола и выехал в Южную Африку. Позднее, в конце 1942 года, в южные иранские порты высадились и американцы.

Услышав про Советско-иранский договор 1921 года, Балезин незаметно улыбнулся. Он присутствовал при его подписании и даже помнил точную дату — 26 февраля. А Георгий Петрович продолжал.

После ввода советских и английских войск правительство Ирана стало менять свои симпатии. Германской агентуре пришлось резко сбавить свою активность, а в ряде случаев уйти в подполье. Но она продолжала действовать, надеясь на лучшие времена. И они пришли. Если Германия в течение нескольких лет помогала Ирану, надеясь на его вступление в войну, а немецкие фирмы вкладывали солидные капиталы в его экономику, то в настоящий момент ситуация для иранцев резко изменилась, и в худшую сторону. Деньги обесценились, стоимость жизни возросла в несколько раз. Цена мешка муки превысила годовой доход среднего иранца. Всё это вызвало возмущение населения, а в ряде мест вылилось в демонстрации протеста и погромы продовольственных складов. Для наведения порядка власти ввели военные трибуналы, смертную казнь; митинги и собрания были запрещены. Сложившаяся ситуация создала благоприятную почву для возникновения различных прогермански настроенных групп. Они внушали населению мысль о скором приближении германских войск к границам Ирана, и это было оправдано — большинство иранцев не читает газет и не слушает радио. Гитлеровскими агентами даже был разработан план всеобщего восстания.

Георгий Петрович, возможно, ещё многое добавил бы к сказанному, но Фитин взглядом дал ему понять, что достаточно, и тот смолк.

— Спасибо. Свободны.

Когда Георгий Петрович покинул кабинет, Фитин усадил Балезина напротив себя в кресло.

— Ну, в общих чертах ты всё, что нужно, услышал. Теперь поговорим о частном.

Он достал из ящика стола фотографию. С неё на Балезина смотрел молодой мужчина с круглым лицом и светлыми, зачёсанными назад волосами; от правого глаза до уха тянулся небольшой шрам.

— Знакомься: Франц Майер. На момент прибытия в Иран в тысяча девятьсот сороковом году был в звании штурмбанфюрера СС. Не удивлюсь, если за три года работы пошёл на повышение. Умён, инициативен. До войны некоторое время работал в Советском Союзе как представитель одной из германских фирм. Неплохо говорит по-русски, по-персидски, является большим мастером перевоплощения: может сойти за торговца, имама, офицера иранской армии. Дополнительные приметы: высок ростом… сколько у тебя, поднимись?

Балезин встал.

— Метр восемьдесят пять.

— Почти как ты, даже чуть повыше. И ещё: на груди следы ожога — результат полученного во время польской кампании ранения.