Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

— В Первую мировую, в Великую войну, как её раньше называли, служил в контрразведке у генерал-майора Батюшина.

— Вот как? У Батюшина? Не имел чести быть знакомым, но слышал, слышал… очень достойный человек.

Помолчали.

— Так что вас интересует? — спросил отец Михаил. — Давайте начистоту.

Балезин достал две фотографии: Майера, что ещё в Москве вручил ему Фитин, и Лоренца, которую они создали сообща с Торговцем.

— По нашим сведениям, эти люди прячутся где-то у вас. Они причастны к убийству наших товарищей.

Отец Михаил снова достал очки, вгляделся в фотографии; потом передал их Балезину.

— Я человек старый, но пожить ещё хочется.

Балезин намёк понял:

— Очень жаль, что спустя много лет вы всё ещё играете в красных и белых. Идёт война, война на смерть, а вы не хотите помочь своему Отечеству. Эти, что на фотографиях, — гитлеровские агенты, — он поднялся. — Прощайте. Честь имею!

Солнце уже почти скрылось. Вокруг было на редкость тихо. Лишь по-прежнему мелодично журчал родник, утекая через широкую трубу куда-то под небольшой холм.

Сделав несколько шагов, Балезин услышал за спиной:

— Подождите, вы меня неправильно поняли.

* * *

— Не может быть! — единственное, что вымолвил Гладышев, когда Балезин закончил доклад.

— Может, может…

Гладышев попытался закурить, но спичкой не попал по коробку:

— Так ведь это… это что? Можно по трубе прямо в английское посольство?

— Прямо туда.

— А рядом наше…

— Правильно, рядом наше посольство.

— И человек пролезет?

— Пролезет, как когда-то от нас ушёл Малыш из банды Кошелькова.

В то время в Тегеране не было водопровода и канализации. Население брало воду из арыков. Состоятельные люди покупали родниковую воду, которая была только в посольстве Великобритании и шахском дворце. А родник в посольстве начинался как раз у армянского кладбища, откуда немцы и собирались пробраться в посольство. Наконец Гладышев закурил, выпустил обильную струю дыма:

— А этому священнику можно верить?

В ответ Алексей достал фотографию Майера:

— Его я сам видел на следующий день. Он отпустил и покрасил бороду и работает там могильщиком. Теперь ты понимаешь, почему Лоренц, убегая от нас, направлялся в сторону армянского кладбища? Он торопился на встречу с Майером.

На следующий день утром Балезин был снова в кабинете Гладышева. Кроме них там присутствовал ещё человек в штатском. Это был один из тех, кто отвечал за безопасность работы представителей «Большой тройки». Поздоровавшись, он сразу перешёл к делу:

— Мы ознакомились с вашим рапортом, он заслуживает самого пристального внимания. Правда, у нас и раньше были предположения, что с армянским кладбищем не всё ладно, что там обитают всякие подозрительные личности. Но сейчас, после того, что вы сообщили… — он сделал паузу и оценивающе посмотрел на Алексея, — предположение переросло в уверенность. Особенно эта история с водоканалом. Принято решение действовать немедленно. Но беда в том, что вызванная из Москвы спецгруппа прибудет в лучшем случае только через три дня. Добавьте ещё пару дней на подготовку операции — долго. А время не ждёт. Поэтому мы поделились имеющейся у нас информацией с нашими английскими союзниками. Они в шоке и готовы к решительным действиям. А так как их группа для борьбы с диверсантами уже здесь, решено было начать операцию послезавтра: день сегодняшний и завтрашний — на подготовку. От нас для координации действий направляются к англичанам вы и ваш ближайший помощник.

Закончив говорить, человек в штатском закурил сигарету. Её дым был на редкость ароматным, не таким, как от папиросы Гладышева.

— Вопросы? — обратился он к Балезину.

— Могу я связаться с тем, кто у англичан будет руководить операцией? — спросил Алексей.

Тот, который был в штатском, задумчиво курил, размышляя о чём-то про себя.

— Именно к нему мы сейчас и поедем, — заключил он.

* * *

Керосиновая лампа тускло освещала стены сарая. Под тёплым иранским солнцем сарай за день основательно нагревался. Зато ночью и особенно сейчас, под утро, здесь было откровенно холодно. Лоренц лежал на циновке на досках, которые служили вместо кровати. Эту ночь, как и предыдущие, он спал, не раздеваясь, укрывшись старым потрёпанным одеялом. Вот-вот начнёт светать, и спать уже не хотелось — все последние дни он только и делает, что спит.

Лёжа на спине, закинув руки за голову, Лоренц в очередной раз вспоминал и размышлял. Где же и на чём он прокололся? А может, нелепая случайность — их в его карьере было немало — явилась причиной того, что его засекли и хотели захватить? Ему пришлось стрелять. А выстреливший разведчик — уже не разведчик. А если пытались захватить именно его, значит, знают, кто он такой. Это уже провал. Грустно…