Большевики в Азербайджане (конец апреля – начало июня 1920 года)

Сложно себе в этом контексте представить картины из книги «Чингиз Ильдрым» И. Кятибли[121], которые впоследствии перекочевали в учебную и популярную литературу. Как бакинцы и журналисты могли не заметить красные флаги на военных кораблях Азербайджанского флота, да еще и 27 апреля в 10 утра? Как можно было не обратить внимания на разоружение в тот же день полицейского участка?[122]

Учитывая все вышесказанное, можно с уверенностью сказать, что 27 апреля в Баку восстания не было: по городу медленно распространялись слухи о переходе Красной армии в наступление. Как впоследствии писал М.Э. Расулзаде: «Часть действующих в Баку османских турок невольно вводили людей в заблуждение такими словами: “Приближающуюся Красную армию возглавляет тюрок по имени Ниджат-бек. Полки этой армии составлены из тюрок. Большое количество солдат родом из тюрок Поволжья. Эта армия идет на помощь Анатолии, борющейся со смертельным врагом. Сопротивление, оказанное этой армии, будет равносильно помехе спасению Турции. С точки зрения великотюркского единства и мусульманской общности это равносильно предательству”»[123].

О подобных слухах можно прочитать также у других свидетелей тех событий. Вот что пишет турецкий офицер, находившийся в Баку: «Большевики, не имевшие никакого влияния и авторитета среди населения, на подходе к Баку, испытывая потребность успокоить народ, посредством Революционного Комитета распространяли информацию, будто Красная армия идет на помощь Анатолии, что турки и большевики – союзники, что комиссары исповедуют мусульманство, что губернатором Баку и комендантом назначен Рыфат-бек из османских офицеров и что Красная армия несколько дней погостит в городе, а затем пойдет в поход на Армению. Османские офицеры и учителя на автомобилях объезжали улицу за улицей, распространяя эту дезинформацию, сбивая народ с толку, и добились своего»[124].

В действительности в составе наступавших на Баку частей был лишь сформированный из добровольцев-мусульман отдельный шариатский полк под командованием тюрка-азербайджанца, уроженца Казахского уезда Елисаветпольской губернии, Зульфигара Ахундова[125].

В это время правительственные учреждения АДР в частном порядке готовились к эвакуации в Гянджу…[126]

Около полудня (по другим данным, приведенным Буният-Заде, это произошло в 4 часа дня)[127] делегация большевиков во главе с Гамидом Султановым поставила парламенту ультиматум о передаче власти в 12-часовой срок[128]. В последнем номере официальной газеты АДР «Азербайджан», вышедшей уже 28 апреля, содержится информация о попытке создать из лидеров парламентских партий (М.Э. Расулзаде, К. Карабекова, А. Сафикюрдского, С.А. Агамалова, А. Кардашева) комитет во главе с М.Г. Гаджинским с чрезвычайными полномочиями для поиска компромисса с большевиками[129].

Но бакинские большевики не планировали идти ни на какие компромиссы. Во-первых, компромисс с небольшевистскими политическими силами противоречил принятому ранее решению Кавказского краевого комитета РКП(б)[130]. Во-вторых, они понимали, что в Баку нет сил, готовых защищать лидеров «Мусавата» и оказывать сопротивление большевикам.

Глава парламентского комитета, созданного для ведения переговоров, Мамед Гасан Гаджинский стоял за внешнеполитическую ориентацию Азербайджана на Россию, независимо от того, какой она будет: красной или белой, – и задолго до переворота пытался наладить контакт с бакинскими большевиками[131]. В начале апреля 1920 года, когда победа красных в Гражданской войне в России стала очевидной, Гаджинский попытался создать коалиционный с бакинскими большевиками кабинет министров. Получив отказ от коммунистов, по воспоминаниям А.Г. Караева, Гаджинский заявил ему, что теперь он сам является большевиком, и даже получил об этом письменное подтверждение за подписью М.Д. Гусейнова[132].

В начале апреля 1920 года на контакт с коммунистами вышли заместитель министра обороны АДР, один из отцов-основателей Азербайджанской армии и, в прошлом, активный участник борьбы с Бакинской коммуной, Али-Ага Шихлинский[133], а также представитель наиболее боеспособных азербайджанских частей Карабахского отряда Велибеков, действовавший от имени генерал-губернатора Карабаха Хосров-бека Султанова и Нури-паши[134].