Большевики в Азербайджане (конец апреля – начало июня 1920 года)

Часто в исторической литературе встречаются описания вооруженного восстания в Баку 27 апреля. Обычно они опираются на воспоминания большевиков. Однако анализ источников, создававшихся непосредственно в те дни, говорит о том, что 27 апреля ни о каком восстании в Баку не могло быть и речи. Первые номера официальной газеты красного Азербайджана «Известия Временного Революционного Комитета» рисуют нам картину, противоположную той, которая часто изображается в исторической литературе[111]. Ни о каком пении Интернационала на улице 27 апреля не могло быть и речи. Вот как описывают «Известия…» этот день: «С вечера 27 апреля в городе стала чувствоваться особая напряженная атмосфера. Улицы были заполнены народом. Собирались кучками. Перешептывались. Весть о приближении советских войск, о занятии ст. Хачмаз быстро облетела город. Обывательское население города тревожно мечтало: только бы не было вооруженных столкновений. И ложилось спать в тревоге. Твердая уверенность захватила зато все рабочие районы. У рабочих не было ни сомнений, ни колебаний. Власть будет наша. Город засыпал, еще не зная, какой будет переход власти и каковы будут последствия». Особое внимание следует обратить на то, что напряжение на улицах Баку стало чувствоваться «с вечера».

В подтверждение отсутствия заметных признаков восстания в Баку 27 апреля говорит и то, что на следующий день, 28 апреля, утром вышли номера небольшевистских газет, в которых ни словом не упоминаются какие-либо события на улицах Баку[112]. В том числе в тот день вышел последний номер официальной газеты «Азербайджан». Сам факт того, что газеты были отпечатаны, говорит о том, что большевики в ночь с 27 на 28 апреля не контролировали типографии и редакции.

Видимо, не контролировали они и радиостанцию, так как отправленная радиотелеграфистом Бадановым телеграмма с призывом к Советской России оказать помощь восстанию в Баку, исходя из её содержания, должна была быть выслана не раньше вечера 27 апреля[113]. А Баданов, указав датой отправки в своих воспоминаниях 26 апреля, просто ошибся, что свойственно этому типу исторического источника.

Первая большевистская газета выйдет в Баку только 29 апреля. Она состояла всего из одного листа. Редактор оправдывался, что выпуск в печать готовился в спешке: «Ввиду спешного выпуска первого номера “Известий” редакция не имела возможности осветить полностью все этапы совершавшейся революции. Подробности будут сообщены нами в ближайших номерах газеты»[114].

Сравнивая макеты первых номеров «Известий Временного Революционного Комитета» и правительственной газеты АДР «Азербайджан», можно сделать предположение, что технический персонал редакции у них был один и тот же. Подтверждение этому мы видим внизу второй страницы первого номера «Известий…», где имеется подпись: «типография Ревкома, бывш. газ. «Азербайджанъ». По всей видимости, многие пишущие журналисты «Азербайджана» также первое время остались на своих местах: в половине материалов, особенно имеющих информационный, а не пропагандистский характер, используется дореволюционная орфография, а в другой половине – новая. Сохраняется в газете и рекламный блок, в котором печатаются афиши театров и объявления практикующих врачей[115].

Только говоря о 28 апреля, а не 27-м, журналисты «Известий…» отмечают, что этот день «внес бодрое оживление во все уголки Баку» и что «на улицах наблюдаются обычныя картинки революционных переворотов».

Сомнения вызывает приводимая в современной исторической литературе[116] информация о формировании боевых дружин 27 апреля и вооружении их заранее. Все статьи первого номера «Известий…» от 29 апреля указывают на то, что дружины начали формироваться 28 апреля. Так, в заметках «На защиту новой власти» и «Формирование дружин» говорится, что вчера, т. е. 28 апреля, было произведено изъятие винтовок в Баку со всех полицейских участков и производилась спешная запись в рабочие и студенческие дружины[117].

В заметке «Известий…» от 30 апреля, посвященной работе Объединенного союза (профсоюзов), говорится о том, что 27 апреля утром им позвонили из Совета профессиональных союзов и предложили разойтись, оставив несколько дежурных, так как Красная армия перешла границу и возможны налеты полиции на рабочие организации. Налетов не было, и полиция была разоружена 28 апреля[118]. Тем не менее 27 апреля «работники коммунисты разошлись по своим заранее определенным местам».

О положении в Баку 27 апреля красноречиво говорит также то, что даже в 9 вечера генерал-губернатор Баку Тлехас продолжал уверять журналистов в том, что город находится под контролем и всякие незаконные собрания будут пресекаться[119]. Однако, как саркастически отметил один журналист, в канцелярии «почему-то справлялись, есть ли … русские паспортные книжки»[120].