Большевики в Азербайджане (конец апреля – начало июня 1920 года)

Сохранение прежней структуры азербайджанской армии было невозможным. План реорганизации был включен в приказ по XI армии от 11 мая[414] и подтвержден приказом Комвоенмора Ильдрыма 16 мая[415]. Азербайджанские части сводились в одну дивизию в составе стрелковой бригады из 3 стрелковых полков, артиллерийского дивизиона из 3 батарей по 3 орудия, кавалерийской бригады из 3 конных полков, одной конной батареи, инженерной роты дивизии, роты связи дивизии и управления дивизии и бригад по штатам российской Красной армии.

Командующим Азербайджанской Сводной дивизией был назначен бывший кадровый офицер царской армии Степан Степанович Шевелев, перешедший на сторону большевиков в 1918 году при обороне Кизляра[416]. Его помощником – полковник армии АДР Рашид Эфендиев[417]. Командирами трех пехотных полков стали офицеры старой азербайджанской армии: 1-й полк – Самед-бек Рафибеков, 2-й полк Исрафил-бек Исрафилов, 3-й полк – Гусейн Кугушев. Военным комиссаром дивизии назначен турок-коммунист, участник переворота в Баку Сулейман Нури[418]. Свести личный состав старой армии в новые пехотные полки планировалось в Баку, Гяндже и Ханкенды, выведя для этого туда все наличные части красных аскеров.

Дефицит квалифицированных большевистских кадров, в особенности мусульман, в Азербайджане был столь велик, что для организации власти на местах из Баку после 15 мая начали разъезжаться члены Времревкома. Кроме них, «чистить» уездные ревкомы было попросту некому. Нарком военмор Ч. Ильдрым[419] и нарком внутренних дел Г. Султанов[420] отправились в бывшую Гянджинскую губернию. Покидая Баку, Ильдрым оставил своим заместителем командира 28-й дивизии XI армии и с 11 мая[421] начальника бакинского гарнизона Никифора Авраамовича Нестеровского[422].

Нарком просвещения Д. Буният-заде отправился в Карабах[423], где должен был заменить смещенного с должности и впоследствии арестованного 22 мая 1920 года бывшего губернатора и «самозванного» председателя ревкома Хосров-бека Султанова[424].

Перед своим отъездом Буният-заде подписал Декрет о свободе совести[425]. Несмотря на свое громкое название, документ представлял из себя две статьи и касался только вопросов запрета на преподавание религии в гражданских учебных заведениях и ликвидации Министерства исповеданий.

Еще ранее сфера народного просвещения подверглась значительным преобразованиям по образцу РСФСР. С 5 мая прекратились занятия в учебных заведениях: их начали готовить к реформе, для чего отправили группу учителей в Россию[426]. В школьных зданиях разместились расквартированные красноармейцы[427].

Экзамены отменялись – вместо них преподаватель при переводе на следующую ступень должен был руководствоваться работой учащегося в течение года[428].

Ношение учащимися и преподавателями форменной одежды было отменено 7 мая[429]. Затем прекратили свое существование педсоветы в средних и младших учебных заведениях. Вместо них вводилось совместное управление советом учащихся, достигших 12 лет, преподавательского состава и представителей ревкомов[430].

Вскоре были отменены и вступительные экзамены в университет[431]. К лекциям допускались все желающие. Проверка знаний предполагалась только по итогам первого полугодия.

Таким образом, к моменту запрета на религию в школе и отъезда Буният-заде в Карабах, по крайней мере в Баку, старая система образования уже прекратила свое существование.

Лаконичность и несоответствие содержания Декрета о свободе совести его названию наводит на мысль о том, что изначально он задумывался более масштабным, но вызвал слишком много споров среди лидеров находившихся в Баку большевиков. Окончательная артикуляция политики коммунистов в отношении религиозных организаций и служителей культа в Азербайджане была отложена до приезда формального председателя Времревкома Наримана Нариманова. Именно так следует интерпретировать слова А.Г. Караева, заявившего 17 мая, что «религиозный вопрос будет окончательно решен в ближайшие дни»[432].

Н. Нариманов прибыл в Баку 16 мая в 11 часов утра. На вокзале ему был организован торжественный прием. Его встречали теперь уже ставший заместителем предревкома Д. Гусейнов, наркомвоенмор Ч. Ильдрым, наркомвнудел Г. Султанов, наркомздрав А. Алимов, представители XI армии, а также выстроенные курсанты военной школы со знаменем АзССР (т. е. красным полотнищем с белой звездой и полумесяцем) и оркестром. Предревкома выступил с речью о роли Азербайджана для революции на Востоке на русском и тюркском (прим.: так в газете) языках[433].

В тот же день большинство участников апрельского переворота разъехалось для организации власти в провинции. В столице осталась только половина членов Времревкома. Представитель Кавказского крайкома РКП(б) Орджоникидзе также уехал в Карабах[434]. Командующий XI армией Левандовский – в Гянджу[435].