Большие дела (СИ)

Я киваю, но перезванивать не планирую. Не сейчас, по крайней мере. Я не планирую, но Валя проявляет настойчивость и звонит сама. Игорь снимает трубку и тотчас передаёт мне.

- Егор! - пускается она с места в карьер. - Ну что, тебя во сколько ждать? Ты придёшь вообще?

Блин, Валя, разумеется, твоя выдающаяся попа - это наиболее важная проблема сегодняшнего дня. Самая главная, буквально.

- Валюш, тут у нас небольшой форс-мажорчик. Сейчас всё разрулим, и я сразу приду.

- Что ещё за форс-мажорчик? Это ты так говоришь, что динамишь меня или что?

- Обязательно приду… ну, постараюсь, по крайней мере. Только дела с отцом твоим доделаю и всё.

Поговорив с ней и не развеяв её недовольство, я даю команду ехать домой к дяде Юре, а по пути звоню Суходоеву.

- Есть сведения, - сообщает он скучным голосом.

- Говори.

- Нет, по телефону не буду, - отказывается он. - Надо лично встретиться.

- Хорошо, давай встретимся, - соглашаюсь я. - Ты где сейчас?

- Я в отделе, но не здесь, разумеется. А ты где?

- На Орджоникидзе.

- А, понял. Давай тогда в сквере у «Орбиты» минут через двадцать. Только один на один, без свидетелей, да?

- Каких это ты свидетелей боишься? Свидетелей Иеговы что ли?

- Не, - уныло говорит он. - Мне уже хватит всяких свидетельств. Не хочу, чтобы ты меня снова за одно место ухватил.

- Ну, лады, - соглашаюсь я. - Чисто по-джентльменски. Давай, через двадцать минут буду.

Мы заезжаем во двор к Платонычу, и я вместе с Игорем выхожу из машины. Поднимаю голову, на кухне у Трыни горит свет.

- Пойдём, осмотримся, - предлагаю я. - Сейчас Суходоев подъедет, мне надо с ним перетереть будет тет-а-тет, глянем, всё ли там чисто.

У «Орбиты» всё оказывается в порядке. В опустившемся сумраке мы оказываемся совершенно одни рядом с её здоровенной чашей. И пока мы тут играем в шпионов, космические корабли бороздят просторы космоса, а спутники кружатся себе вокруг земли и передают телевизионные волны, или чего они там передают. В эфире программа «Время», или что-нибудь, такое же захватывающее.

К вечеру морозец становится злее и суше, вымораживая дневную слякоть и заставляя её хрустеть под ногами ледяным крошевом.

- Ух ты! - восклицаю я, чуть поскальзываясь. - Игорёк, осторожнее, а то мы с тобой сейчас, как на саночках промчимся.

- Нормально, - пожимает он плечами, - у меня не скользят.

У ДК Коксохимзавода останавливается милицейский «Уазик». Через кусты и деревья видно не очень хорошо. Листва давно облетела, но вечером и через чащу голых ветвей ничего не разглядеть.

Игорь отходит в сторону и теряется в кустах. Вскоре появляется человек в тёмном пальто. Кто это? Вроде Суходоев. Чуть приглядевшись, я его узнаю. Да, это он. Подойдя ко мне, он довольно нервно озирается по сторонам.

- Один? - спрашивает он.

- Ну, видишь же, - пожимаю я плечами. - Один. А ты?

- Я тоже, - кивает он. - Ты без записи?

- Без… Узнал что-нибудь? Рассказывай.

- Короче… - начинает он и снова озирается. - Есть такой мужик, Снежинский. Он бухгалтером на фабрике у тебя работает.

- И?

- Он накопал через… не знаю через кого, через торг, короче, что-то на Большака. В деле фигурирует подпольное производство колбасных изделий.

- Да что он накопать-то мог?

- Не знаю, - пожимает он плечами. - Короче, похоже, пока ничего серьёзного, но его там сейчас будут крутить и возможно раскрутят, это они могут.

- И всё? - удивляюсь я. - Это ты смело мог и по телефону сказать. Зачем конспирация такая?

- Я тебя знаю, - щурится он. - Лучше подстраховаться.

- Кто из следаков?

- А я не знаю, - разводит он руками. - Баба какая-то вроде.

- БХСС?

- Да.

- Ясно. Когда отпустят?

- Ну, - разводит он руками, - это без понятия. Не знаю.

- Ещё чего-нибудь скажешь? - хмурюсь я.

- Нет, - качает он головой.

- Ну, на нет и суда нет, как говаривал товарищ Берия, - киваю я. - Не останавливайся, рой ещё, информация никакая, ищи подробности.

- Нет, ну я к БХСС особо подходов не имею.

- Ищи, Суходоев, ищи. Ты передо мной в долгах, как в шелках. Ладно, как что-то появится, звони.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду по направлению из сквера. Успеваю сделать несколько шагов, как вдруг слышу громкий окрик Игоря.

- Егор! Сзади!

Я резко оборачиваюсь и точно в тот же момент раздаётся сухой хлопок выстрела.

19. Опять двадцать пять

Твою ж дивизию! Ка кого хрена! Суходоев!

Суходоев стоит, вытянув руку в мою сторону. В руке он сжимает пистолет, но стрелял, судя по всему, не он. Точно не он. Рука его слабеет и ПМ выскальзывая, летит в замёрзшую снежную кашу, а из растворённых губ начинает бежать чёрная густая струйка.

Капля крови густой из груди молодой

На зелёные травы упала…

Он делается неживым, превращаясь в голограмму существовавшего ещё секунду назад мента Суходоева. Как сахарная вата, как дым, как туман на взлётной полосе. Зыбкая, тающая оболочка некогда живого существа, имевшего волю и разум. И бессмертную душу.