Большие гонки

Пули подняли фонтанчики песка на пляже рядом с моей машиной и я пригнулся на своем сиденьи. Две следующих очереди прошли вдоль машины и разбило лобовое стекло. Я был на какое-то время ослеплен и «шевроле» завилял, как раненый бык. Пришлось «шмайсером» выбить стекло — это сразу решило проблему вентиляции. Я ещё раз бросил взгляд в уцелевшее зеркало. «Морган» был уже в ста пятидесяти метрах. Африканец, игравший роль охотника, перезаряжал оружие.

Лобовое стекло было разбито, а теперь не стало и заднего. Но оно-то их и погубило. Я не знаю, сколько из своих трех колес пропорол «морган», но он резко свернул в бок, перевернулся и грациозно свалился с дороги.

Я кое-как сбросил скорость и вошел в поворот. Дорога вновь пошла на подъем, пришлось перейти на вторую и выжать педаль ногой до пола. Какой-то подшипник начал скрежетать, как кирпич по канистре. Когда еле-еле мы взобрались на вершину, «шеви» уже переварил все, что в нем было, и я чувствовал, что его придется оставить. Я миновал поворот, ведущий к дому Петерса, затем спустился к заливу. В открытом море кружили яхты, залив был пуст. Во время спуска одно из колес отдало богу душу.

Маршрут заканчивался метрах в ста, где поперек дороги стоял грузовик. К счастью, дорога все ещё шла на подъем и «шевроле» с выключенным зажиганием остановился в миллиметре от него. На берегу белела ещё одна стрелка, указывающая на залив. Невдалеке от мостика на якоре стояла моторная лодка.

Подхватив автомат, я бегом начал спускаться с холма, но не удержался и полетел головой вперед. На несколько секунд перехватило дыхание. Сквозь боль долетел рев приближающейся машины. С трудом поднявшись, я согнулся пополам и продолжил спуск. На вершине холма появился темный силуэт. Я услышал звук автоматной очереди и пули засвистели вокруг, добавив мне прыти.

Узкую полоску пляжа пришлось пересечь под градом пуль, вздымающих вокруг столбики песка. Мишень двигалась, а стрелки стояли наверху, это им мешало. На пирсе я обернулся и разрядил в сторону берега целый магазин. Как Эрол Флинн, с бедра, ибо прицельные выстрелы были бы напрасной тратой времени, так как пули уже стучали по камням пирса.

Пришлось прыгать в воду и проплыть несколько метров под водой. Вода была удивительно свежа, и вскоре надо мной появилось дно лодки. Вынырнул я так, чтобы лодка оказалась между ними и мной. Теперь не стоит паниковать, прошептал мне внутренний голос. Я находился в нерешительности. Теперь уже оставалось совсем немного, ибо рядом не было ни суденышка. Подняв якорь и не вылезая из воды, я проплыл вдоль низкой рубки, забросив автомат на борт, кое-как ухватился рукой за банку. Четверо преследователей скатывались с холма к пирсу.

Спокойнее, Филип, спокойнее. Мой палец нащупал стартер, и пятидесятисильный мотор «меркурий» тотчас завелся. Одной рукой я удерживал штурвал. Взревев мотором, лодка, рассыпая пену, рванула вперед. Я все ещё оставался в воде, и теперь было довольно трудно перекинуть ногу через борт. Лодка из стеклопластика, предназначенная для буксировки воднолыжников, описав полукруг, начала удаляться от пирса. Я держался одной, управлял другой рукой, одна нога по прежнему была в воде.

Последняя автоматная очередь легла очень близко, резкая боль пронзила поясницу. Я свалился в лодку, заскользившую по поверхности залива в сторону Индийского океана. Дрожащей рукой я ощупал ягодицы: пустяковая царапина, боль придет позднее, а сейчас не стоит беспокоиться. Попытался сесть, но ранение дало знать о себе. Посмотрел назад. Находясь в пятистах метрах от пляжа, я различил на нем четыре маленьких силуэта у самой кромки воды. Помахав им на прощание, я дал полный газ. Один из них безнадежно махнул рукой. Но взглянув перед собой, я увидел надпись на пластике планшира: «У вас горючего на пятнадцать километров. Используйте взлетную полосу».

Лежа на борту, я попытался обогнуть высокий мыс. Нет, я просто заболевал от злости и усталости. По всей видимости я найду там один из цеппелинов.

Аэропорт Малина находился на противоположной стороне по отношению к порту. Сам клуб был построен на высоком мысе. Взлетная полоса начиналась в сотне метров от клуба и шла вдоль берега моря таким образом, что у пилотов для захода на посадку была в распоряжении вся водная поверхность. Металлические полосы времен второй мировой войны заменялись малинцами на бетонное покрытие. Все происходило под смех, песни и любовные забавы под грузовиками. Я направил лодку к пляжу в конце полосы: там за дюнами поблескивал плексиглас пилотской кабины. Заглушив мотор, я услышал рокот авиационного двигателя. По-видимому, самолет, на котором мне предстояло улизнуть, уже прогревал двигатели.