Большие истории для маленького солдата

Зета рассказала свою историю. Она старалась говорить как можно более сбивчиво, с перескоками и оговорками, то и дело повторяя «как бы мне не запутаться», но следя за тем, чтобы история оставалась узнаваемой. В этом смысле ее рассказ был настоящим шедевром и свидетельствовал о необыкновенной одаренности Зеты Шметтерлинг. Она закончила говорить, когда часы в прихожей пробили половину восьмого. Ни на кого не глядя, Артур встал. Левой рукой он осторожно поддерживал правую, в железной перчатке, словно то был больной младенец. Фрау Шварц пошла за ним следом. Прежде чем закрыть за собой дверь, она обернулась и подмигнула Зете.

Зета внезапно почувствовала бесконечную усталость.

XVI

Вечерняя газета привела весь замок в волнение. Козлом отпущения стала бедная Хильда.

– Хильда! – орал Артур. – Почему газета до сих пор не проглажена?

Хильда прибежала на зов, настолько втянув голову в плечи, что шеи вообще не было видно.

– Отвечай!

– Может быть, газета лежала справа от двери? – вмешалась в разговор фрау Шварц. – Газеты, лежащие справа, еще ждут обработки. Если они готовы для чтения, то лежат слева. Так заведено уже много лет. И ты наверняка это знаешь!

Фрау Шварц незаметно подала Хильде знак, чтобы та ушла.

Истинная причина гнева стала ясна вечером, когда Зета и фрау Шварц сами прочитали газету.

От нашего корреспондента

Среди праздничных мероприятий, приуроченных к столетию города, три интригующих события привлекают наибольшее внимание. Во-первых, все с нетерпением ждут Большого фейерверка, который будет сопровождаться выступлением нескольких военных духовых оркестров из наших краев. Во-вторых, зрителей порадует масштабная выставка о столетней истории отношений между нашим городом и Императором. И в-третьих, апогеем всего празднования станет состязание между лучшими марионеточниками страны.

Победитель получит в награду десять тысяч серебряных монет. С особым нетерпением жители города ждут выступления патриарха театра марионеток, достопочтенного принца Артура Люта Пятого, который появится сегодня на подмостках впервые после семилетнего перерыва и покажет нам в Большом зале спектакль по новой пьесе. Горожане ждут не дождутся увидеть это представление.

– Он переживает, – сказала фрау Шварц. – Вдруг все увидят, что Великий Лют перестал быть Великим Лютом. Чушь. Уже в одном только кончике мизинца на левой руке у Артура таланта больше, чем у всех остальных в десяти пальцах.

Она выпалила это очень бодро. Но Зета знала фрау Лют уже достаточно хорошо, чтобы услышать в ее словах тот непоколебимый оптимизм, с которым она бросалась в бой с любыми препятствиями и любыми трудностями. И Зета впервые осознала, что человек может выработать в себе столь несокрушимую бодрость духа лишь в том случае, если не раз сталкивался в своей жизни с мощными противодействующими силами.

– Но вы не говорили, что будет разыгрываться приз, – сказала Зета. – И откуда они знают, что принц ставит новую пьесу?

– Новую пьесу?

– Но ведь так сказано в статье?

Фрау Шварц сняла пенсне и потерла переносицу. Несколько мгновений она молчала.

– М-да… – произнесла она задумчиво.

– Это вы им рассказали.

– Ты так думаешь? – проговорила она.

XVII

Как-то раз, одним дождливым утром, в дверь замка позвонили. Зета, только что постиравшая свою ночную рубашку, как раз развешивала ее сохнуть в теплой комнате у входа и увидела, как Хильда подошла к деревянной двери и открыла ее. В дверях стоял человек, сразу занявший своей квадратной фигурой весь дверной проем: его ширина равнялась его высоте. Лицо его напоминало песчаную равнину, размытую ливнями. На покрытом оспинами лице пролегли глубокие складки. В руках он держал лист бумаги, но в его огромных грубых ручищах лист казался размером с почтовую марку.

– Я хочу поговорить с фрау Шварц.

– Она здесь не живет, – ответила Хильда.

Мужчина посмотрел на лист бумаги в руке.

– Элеобора Шварц здесь не живет?

– Это дом принца Люта Пятого.

Хильда хотела закрыть дверь, но человек мгновенно схватился рукой за косяк. Для любого другого это имело бы самые печальные последствия, но у незваного гостя пальцы были толстые и узловатые, как корни дерева, так что скорее можно было испугаться за дверь, чем за пальцы.