Большие люди

— Ухаживать… — вдруг усмехается Григорий. — Знаешь… я ведь даже не знаю толком, как это делается. Как-то все само… раньше…

— Точнее — сами! — подначивает его брат. — Ты же у нас мужчина видный, ценный приз, за который сражаются…

— Перестань, — морщится Гриша.

— Ладно. Мой совет прост: старая добрая конфетно-букетная классика еще никого не подводила.

— Конфетно-букетная?

— Уверяю тебя — это сработает.

_______________

Ей так и не вернули "Ниву". А она… она сама не звонила Грише и не узнавала. Может быть, это было не совсем порядочно с ее стороны — так бесцеремонно пользоваться не принадлежащей ей машиной, но… В конце концов, это была не ее идея. Он был инициатором, так вот пусть и обратно машины сам меняет. А если уж совсем честно, то просто страшно его было видеть, слышать… После того странного вечера у них дома.

У него была масса возможностей… сделать хоть что-то! Хоть как-то дать ей понять… А ей это было так нужно! Но он не сделал ничего. И так уж была устроена Люся, что в данной ситуации причину этого она могла искать только в одном месте. В себе. Недостаточно она хороша для Григория Сергеевича Свидерского. Размечталась, дурочка.

Глава 10. Большая встреча

Она стоит у окна массажного кабинета. Во "Фламинго" на сегодня прием окончен. Надо пойти, попить чаю, съесть что-нибудь и ехать. Но аппетита нет совершенно, хотя это неправильно, она знает. Потом возможности поесть не будет до самого вечера. Но просто кусок в горло не лезет. И она стоит и смотрит в окно. Конец февраля уже, а солнце сегодня совсем почти весеннее, яркое. Снег сверкает, серебрится в его лучах, но пока не тает. Красиво.

За спиной стукает дверь.

— Людмила Михайловна, я к вам!

Люся оборачивается. В дверях стоит молодая незнакомая ей женщина, за ее спиной — Наталья Петровна, их гардеробщица.

— Людмила Михайловна, я пыталась ей объяснить! Что вы уже закончили на сегодня. А она и слушать ничего не хочет, такая наглая!

— Все хорошо, Наталья Петровна, — Люда примиряющее улыбается. — Сейчас разберемся.

Дверь закрывается.

— Слушаю вас.

— Людмила Михайловна… Голубушка… Христом-Богом прошу…

Неожиданное начало разговора. Люся смотрит на свою собеседницу. Как раз такая, какой Люсе всегда хотелось быть. Стройная, изящная. Черные волосы стянуты в хвост, хороший макияж. Только вот глаза — темные, измученные. И голос…

— Простите, мы знакомы?

— Нет, — та вдруг всхлипывает. — Но я вам вчера звонила…

— А, так это были вы, — вспоминает Люся.

— Да, я, — собеседница невесело улыбается. — А вы мне отказали…

— Да почему отказала, — устало вздыхает Людмила. — Не отказала. Просто я же вам объясняла, что у меня сейчас все занято. Через полтора месяца — пожалуйста, милости прошу.

— А мне сейчас надо!

И не успевает Люся ничего сказать, как женщина опускается на стул и начинает… плакать.

Сколько слез она видела в этом кабинете, сколько чужого горя? Ее личная Голгофа. Она садится рядом.

— Что у вас случилось? — как можно мягче.

— ДЦП у нас, — собеседница размазывает тушь по щекам. — Месяц ребеночку.

— Сочувствую. Но есть же другие специалисты, хорошие…

— Мы трех перепробовали! Это какой-то кошмар! А мне подруга про вас рассказала! Что вы… что вы настоящая волшебница!

— О чем вы говорите… — даже никакого чувства не вызывают эти слова. Потому что это неправда. — Не бывает волшебников. Я просто массажист, квалифицированный массажист. Чудес не умею делать.

— Нет! — горячо, убежденно. — Я знаю! Пожалуйста, Людмила Михайловна… Умоляю… Любые деньги, все, что скажете…

— Я же вам объясняла… Ну, поймите… куда я вас поставлю… у меня весь день занят…

— Умоляю… — женщина всхлипывает, — все, что угодно! Хотите, на колени встану?!

— Да ну что вы…

Остановить ее Люся не успевает, и та вдруг действительно падает на колени.

— Господи, да вы с ума сошли! Ну-ка, вставайте немедленно!

— Людмила Михайловна, как мать прошу… умоляю…

— Да вставайте же! — Люся сама подскочила, тянет собеседницу за плечи. Нет, вот видела же она такое: если вбил себе в голову что-то человек в состоянии стресса, то не переубедишь его! — Вы где живете?

Та, с вмиг вспыхнувшей надеждой называет адрес. Что ж, для одних она уже совсем недавно исключение сделала… А ведь этой женщине надо, очень надо, может быть даже, не столько ребенку, сколько самой матери, для душевного успокоения. И отказывать Людмила за все годы так толком и не научилась. Да и потом, ведь деньги всегда нужны, а время… ну и что, что поздно? Будто ей есть куда его девать, это самое время. Все что у нее есть — это работа. И люди, много людей…

— Хорошо, — кивает. — Полдевятого или без пятнадцати девять буду у вас сегодня.

— Людмила Михайловна, дай Бог вам здоровья! Муж вас обратно отвезет, хотите? Поздно ведь уже будет!

— Благодарю вас, не стоит. Я на машине.

_______________

Еще одна неожиданная встреча, но теперь уже на улице, как только вышла из "Фламинго". Но это встреча со старыми знакомыми.

— Никитка! Ты ли это?!

— З-з-здра-ав-вствуйте, Л-л-людмила М-михайловна!

— Ой, вырос как… Не узнать! Вас обнять-то можно, молодой человек?

— М-м-можно!