Большие люди

— Этот, что ли? — бабушка и мать стоят у окна.

— Этот, — Люся обувается в прихожей.

— Ну, хоть на мужика похож… И машина большая. Точно, не женат? Годов-то ему немало, кажется…

— Все, я ушла. Пока! — Люся трусливо игнорирует последние слова, хлопая дверью.

___________

— Привет, Гриш, — слегка запыхавшись, потому что бегом и с сумкой.

— Привет, — он улыбается, забирая у нее сумку. А потом делает легкое, едва уловимое движение к ней, но она качает головой.

— Улыбаемся и машем, — в ответ на его недоуменный взгляд.

— Куда машем?

— В окно, — кивает головой.

Он понимает быстро, оборачивается.

— Твои? — указывая поворотом головы в сторону окна на третьем этаже, где замерли две наблюдающие фигуры.

— Мои, — со вздохом.

— И что мне нужно сделать? Реверанс? Воздушный поцелуй?

— Можешь просто улыбнуться и помахать рукой.

— А по мне из гранатомета не пальнут? — исполняя требуемое.

— Если только предупредительно, — смеется Люся.

— Из гранатомета предупредительно не стреляют. Так что садись-ка и поедем.

______________

Они ехали почти час, но время пролетело незаметно. Гриша был непривычно весел и разговорчив, и по дороге Люся узнала многое. И о том, что дом, куда они едут, уже не принадлежит Григорию, но когда-то был его. И о том, как и при каких обстоятельствах он его покупал. А потом, спустя какое-то время, продавал. Чувствовалось, что с этой темой у него связано много воспоминаний: хороших и грустных. Разных.

Место показалось Люсе каким-то волшебным. Вокруг тихо, укрыто белым нетронутым снегом. Дорога почищена трактором, но за забором — нешуточные сугробы. Григорий объяснял, что в доме уже порядка двух месяцев никто не жил.

— Люся, ты посиди в машине, я сейчас место для машины расчищу.

— Да надоело уже сидеть, — она открывает дверцу. — А на улице красота такая…

А на улице действительно красота. Она наблюдает за тем, как Гриша, в одном свитере и джинсах, сняв куртку, разгребает снег лопатой. Не очень сложное занятие, но ведь это тоже надо уметь. И сил должно хватать. А у него это выходит так… красиво, что невозможно не любоваться.

В машину она больше не садится, просто проходит следом за въехавшей за забор "Тундрой".

Дом внутри производит впечатление. Но Григорий не дает ей рассмотреть, тянет на улицу.

— Пойдем, пруд тебе покажу, пока еще светло!

Идти приходится по колено в снегу, Гриша идет первым, утаптывая снег, иногда оборачиваясь и подавая ей руку. До пруда недалеко, а прямо за ним начинается уже лес — белый и совсем сказочный.

— Здесь пара выдр живет… или жила… теперь не знаю… Они забавные.

Голос его звучит задумчиво, даже грустно. Наверное, непросто ему возвращаться в то место, которое ему когда-то принадлежало. А теперь — нет. Зачем, интересно, они приехали именно сюда?

— Так и жил здесь один? — она пытается перевести разговор, отвлечь его от невеселых воспоминаний. — Не страшно? А вдруг не только выдры тут водились? Серый волк из лесу не выходил?

— Волк не приходил, — усмехается он. — А жил — да, один. Не страшно как-то.

— И не скучно? — она задает вопрос без задней мысли, но, прозвучав вслух, он кажется ей двусмысленным.

— Ну… не то, чтобы все время один, — он неожиданно серьезен и смотрит ей прямо в глаза. — Наезжали ко мне иногда.

— Да? — а ведь разговор явно с подтекстом, но остановиться она не может. — И где сейчас эти… наездницы?

— Сошли с дистанции.

— Что так?

— Но, если быть совсем точным… наездницу Георгий Александрович снял с соревнований. За нечестную игру.

— Гоша?!

— Угу. Слушай, Люсь, это длинная и непростая история. Я потом тебе как-нибудь расскажу, ладно? Просто, я сказать хотел… что на данный момент я один. В смысле…

Он замолкает. Неслучайно сказаны эти слова, совершенно неслучайно. Как реагировать, Людмила не знает, поэтому просто кивает. И снова меняет тему разговора.

— Ты… тебе хорошо здесь жилось?

— Наверное, — он пожимает плечами, глядя куда-то поверх пруда, в сторону леса. — Да какое "наверное", хорошо мне тут было, врать не буду.

— Жалеешь… о том, что теперь… все иначе?

— Отчасти. Хотя, — он переводит взгляд на нее, — знаешь, говорят, что настоящий мужчина должен сделать три вещи: построить дом, посадить дерево и воспитать сына. Деревьев я тут посадил несколько, вон кедр маленький, видишь? Это я сажал два года назад. А вот дом… Я его готовый купил, не строил. Так что… Наверное, все в жизни надо делать правильно. Может быть, успею еще… И дом построить. И остальное… — он замолкает, а потом спохватывается: — Люся, у тебя уже нос красный. Замерзла? Пошли в дом!

______________