Большие Надежды (СИ)

Хант помолчал, прежде чем шагнул вперёд, оказавшись в зоне удара. Он не сводил взгляда с лица Алекса Росса, а потому видел, как нервно дёрнулось нижнее веко, стоило прозвучать таким простым словам:

— Город всегда превыше всего.

Последовала тишина, а потом совершенно внезапно и непредсказуемо Канцлер расхохотался. Он смеялся громко и с удовольствием, явно найдя высказанный ему упрёк довольно нелепым. Но Артур не пошевелился. Он всё так же стоял в полупозиции, готовый в любой момент как атаковать, так и защищаться. И был прав, потому что даже ещё до конца не отсмеявшись, плавным и почти незаметным движением Канцлер в странном жесте вдруг вскинул руку, а в его ладони блеснул длинный нож. Артур невольно усмехнулся, проследив, как замерло на уровне глаз тонкое жало. Что же, похоже, у старых привычек долгая память. Интересно, у Канцлера под доспехом спрятан весь арсенал Карателей или он обошёлся стандартным набором?

Дурацкая мысль мелькнула и тут же исчезла, когда пальцы инстинктивно чуть сильнее стиснули рукоять, но на этом всё.

— Ты глупец, — тем временем медленно проговорил Канцлер, подходя ближе. — У тебя было столько возможностей проявить свою суть, но ты по-прежнему выбираешь раболепное служение. Прямо как в забытой поговорке. Тупо сковано — не наточишь; глупо рожено — не научишь.

Артур промолчал. Он не видел смысла реагировать на намеренные оскорбления и лишь сардонически приподнял левую бровь.

— Глупо рожено?

— Зачем ты пришёл? — холодно поинтересовался Канцлер. — Знаешь же, что пути назад нет. Если уж выбрал постыдное бегство, то стоило бежать не оглядываясь, как это, видимо, привыкла делать твоя подружка. А потому я спрашиваю тебя: зачем вернулся? Совесть? Честь? Страх?

Он опустил оружие и обошёл Артура, с таким равнодушием перешагнув разбросанные бумаги, словно не было только что в этом кабинете ни попытки переворота, ни почти совершённого убийства. Всё было решено. И чья-то смерть сегодня — его или Канцлера — станет естественной неизбежностью. Вопрос лишь в том — чья. И почему-то развеселившись небрежности к собственной жизни, за которую ещё совсем недавно смел упрекать Флор, Артур сцепил за спиной руки в привычной, но уже опостылевшей позе «спокойствия». Клинок мягко скользнул в ножны вдоль позвоночника. И услышавший этот знакомый звук Канцлер остановился, нахмурился, а потом обернулся.

— Не-е-ет. Уж чего-чего, а страха в тебе нет, — пробормотал он, наверное, впервые столь осмысленно разглядывая стоявшего перед ним Артура. — Неужели вспомнил о чувстве долга?

— Я хотел поговорить.

— Чтобы слушать, мне сначала стоит понять кто передо мной. Верный Каратель и мой Советник или предатель, который сделает исподтишка своё дело, а потом позорно сбежит? Что скажешь на это?

— Что для ответов вам стоит посмотреть в зеркало, — процедил Артур, заслужив в ответ раздражённый взгляд, однако Алекс Росс промолчал. Он перевёл взгляд на тёмные окна, за которыми мёртвой темнотой лежала над Городом предгрозовая ночь, а затем едва слышно хмыкнул.

— Быстро же ты нахватался дерзостей от этой девчонки.

— Дело не в ней.

— Да неужели? — неожиданно резко спросил Канцлер. Он упёрся кулаками в резное дерево своего стола и наклонился вперёд, теперь уже впиваясь взглядом в лицо Артура. — Так, может, и Стеклянный Куб на площади не пустует? Может, мне показалось, что сегодня в полдень глава Карательной службы нарушил клятву, выставив весь Канцеляриат на посмешище? И, может быть, мне следует прямо сейчас выглянуть вот в это окно и проверить? Что скажешь? Молчишь… Ну так знай, что если это не так, то ярекомендуютебе попридержать свою наглость и…

— Нет, — просто отозвался Артур, прерывая гневную речь.

В следующий миг он вынул из кармана потрёпанный лабораторный журнал, который аккуратно положил на стол. И Канцлер, что настороженно следил за каждым движением, бросил было небрежный взгляд на выцветшую надпись, но вдруг поджал губы, а потом медленно опустился в своё кресло. Артур холодно улыбнулся.

— Обсудим.

Он не спрашивал. Это был тот самый факт, от которого не сбежать, потому что стоило только Канцлеру попробовать отвернуться, как около его лица замерло чёрное лезвие. То самое, которым он ещё недавно целился в горло своему сыну.

— Не так быстро, — тихо проговорил Артур. — Я не убью тебя, пока не получу пару ответов.

— Думаешь, я стану говорить?

— Выбора нет, — с кривой ухмылкой процедил Хант.

Они молча смотрели друг на друга, наверное, целую минуту, прежде чем Канцлер сцепил перед собой руки. И увидев это, Артур легко крутанул в руке клинок, прежде чем протянул его рукоятью вперёд. Он отдавал оружие не из-за чувства неведомой справедливости, просто в нём уже не было смысла. И Канцлер отлично понимал это, когда демонстративно положил его перед собой.

— Пытаешься поиграть в благородство? — надменно поинтересовался он.

— Нет, — хмыкнул Хант.

— Тогда тебе стоило убить меня сразу.