Большие Надежды (СИ)

Артур закинул ногу на ногу и поудобнее устроился в тяжёлом канцлерском кресле. Был поздний вечер, и в Башне царила тревожная тишина. Уперевшись рукой в твёрдый подлокотник, Хант подпёр кулаком подбородок и бездумно уставился в стену, по которой медленно ползли сине-зелёные всполохи. Где-то тоскливо выла сирена оповещения, в окна стучала песочная крошка постепенно удалявшейся Бури. Артур ждал. Спокойно, почти равнодушно отсчитывал время, пока пальцы левой руки машинально оглаживали вырезанные на столе Канцлера узоры из завитков. Неожиданно он прервал своё монотонное движение, дойдя до одного из витиеватых арабесков, и вдруг усмехнулся. Одним движением стянув с руки перчатку, Артур коснулся узора и с нажимом провёл по едва ощутимому контуру, в котором безошибочно угадывался один из пышных цветков. Затем ещё раз и снова, чтобы почувствовать каждый изгиб и зазубренный край крупных листьев.

Пионы.

В груди на мгновение что-то дёрнулось, и Артур настороженно замер, но больно не было. Наоборот, возникшее чувство хоть было и новым, но в то же время таким естественным, будто что-то наконец заполнило незаметную до этого пустоту и стало… А как оно стало? Артур нахмурился. Тепло? Хорошо? В голове немедленно взметнулись искры, казалось, таких давних воспоминаний: вот исцарапанные об острые листья руки подхватывают белые лепестки… А вот они касаются ледяной воды в высоком фонтане, и та звонко плещется меж игравших с ней пальцев. И тут же сухие горячие губы, которые, наверное, слишком сильно прижимались к его, но было плевать. Как и сейчас… Как и сейчас, в тот вечер неистово билось обычно послушное сердце, которое заглушало собой любые попытки разума разобраться. И было вот так же удивительно, невероятно, до ошеломления хорошо.

Артур нахмурился в попытке подобрать название этому странному ощущению, но не смог и раздосадованно фыркнул. Хотелось опять погрузиться в это неуловимое чувство, но, когда пальцы снова коснулись вырезанных на столе цветов, дверь в кабинет распахнулась. Артур поднял голову и ощутил, как его рот растянулся в нехорошей усмешке.

«Недобрый вечер, господин Канцлер».

Алекс Росс машинально скользнул взглядом по развалившемуся в кресле Артуру и спокойно прошёл внутрь своих комнат. Широким и твёрдым, вопреки возрасту, шагом он пересёк кабинет, стянул тёмно-красные перчатки и, небрежно швырнув их на стол, подхватил дожидавшиеся его там документы. Он быстро, не вчитываясь пролистал несколько лежавших сверху бумаг, а потом раздражённо бросил обратно. Послышался довольно мерзкий скрип биопластика, когда по столу разлетелись бледно-голубые листы, а потом шорох тяжёлой ткани.

— Знал, что ты вернёшься, — наконец процедил Канцлер, не удостоив Артура ни приветствием, ни хотя бы ещё одним взглядом. — Не сможешь иначе.

Он отвернулся и теперь расстёгивал мантию, под которой прятался знавший лучшие времена, но всё ещё надёжный стандартный доспех Карателя. Хант мысленно усмехнулся. Немного понаблюдав за этим действием, Артур небрежно пожал плечами:

— У меня есть одно дело.

— И какое же?

— Мне кажется, оно очевидно.

Канцлер на мгновение замер, но не повернулся. Наоборот, вместо этого ещё усерднее взялся за хитрые застёжки.

— Тогда, полагаю, ты пришёл забрать свою мантию Советника, которую совершенно случайно оставил в камере смертницы. И заодно ты собрался мне доложить, что предатель наказан, тело её уже разложилось в чане с кислотой, а кости отправлены в печи.

В голосе правителя Города послышалось столько неприкрытой издёвки, что Артур скривился от этой наигранности и ещё раз, теперь осознанно, скользнул подушечкой пальца по особо интересному завитку. На короткий миг он застыл, словно был очарован теплом нагретого дерева, а потом, так и не оторвав взгляда от одного из вырезанных на гладкой поверхности лепестков больших и пышных цветов, коротко выплюнул:

— Нет.

И вот тогда, прекратив своё безрезультатное сражение с последней застёжкой, Канцлер поднял голову и оглянулся. Он смерил Артура ничего не выражавшим взглядом, прежде чем холодно процедил:

— У тебя довольно скудное чувство юмора.

— Именно поэтому обычно я не шучу.

— Значит, не стоило и начинать.

— Разве похоже, что я пытался? — в наигранном удивлении вскинул брови Артур, и Канцлер раздражённо хмыкнул.

— Я отказываюсь играть в твои шарады. Ты ослушался прямого приказа и знаешь, чем это грозит, — резче, чем следовало отозвался он, сдёрнул, наконец, с плеч тяжёлую алую ткань, и в этот момент Артур резко поднялся.

Одним плавным движением он оказался по другую сторону стола, напоследок ощутив под ладонью шершавый край резных пионов, ну а потом за спиной гадко затрещала взметнувшаяся в воздух пластбумага. Хант резко вскинул руку, послышался глухой звон металла о металл, и совершенно невозможные ещё несколько дней назад противники замерли. Чуть прищурившись, они смотрели друг другу в глаза.

«Достойно», — мелькнула в голове Артура мысль, когда стало тихо.