Большие надежды

As we passed Mr. Barley's door, he was heard hoarsely muttering within, in a strain that rose and fell like wind, the following Refrain, in which I substitute good wishes for something quite the reverse:-	Проходя мимо комнаты мистера Барли, мы слышали за дверью хриплое бормотанье, то нараставшее, то спадавшее, как ветер, которое на человеческом языке, - если заменить благими пожеланиями нечто прямо им противоположное, - звучало бы примерно так:
"Ahoy!	- Свистать всех наверх!
Bless your eyes, here's old Bill Barley.	Благослови меня бог, вот старый Билл Барли.
Here's old Bill Barley, bless your eyes.	Вот он, старый Билл Барли, благослови меня бог!
Here's old Bill Barley on the flat of his back, by the Lord.	Вот он, Билл Барли, лежит пластом, благослови его душу.
Lying on the flat of his back like a drifting old dead flounder, here's your old Bill Barley, bless your eyes.	Лежит пластом, как дохлая камбала, вот вам старый Билл Барли.
Ahoy! Bless you."	Всех наверх, благослови вас господь!
In this strain of consolation, Herbert informed me the invisible Barley would commune with himself by the day and night together; Often, while it was light, having, at the same time, one eye at a telescope which was fitted on his bed for the convenience of sweeping the river.	Герберт сообщил мне, что невидимый Барли целыми сутками черпает утешение в таких вот разговорах с самим собой, причем в дневное время один его глаз нередко бывает прикован к телескопу, укрепленному на кровати так, чтобы ему удобно было лежа обозревать реку.
In his two cabin rooms at the top of the house, which were fresh and airy, and in which Mr. Barley was less audible than below, I found Provis comfortably settled.	Провис занимал две верхние комнатки-каюты, где было вдоволь света и воздуха и где мистера Барли было не так слышно, как внизу.
He expressed no alarm, and seemed to feel none that was worth mentioning; but it struck me that he was softened,-indefinably, for I could not have said how, and could never afterwards recall how when I tried, but certainly.	В разговоре со мной он не выказал ни малейшей тревоги; казалось, он и не испытывал ее. Но меня поразило, что он как-то смягчился, - ни тогда, ни позже я не мог определить, в чем именно заключалась эта перемена, но она произошла, в том не было сомнения.
The opportunity that the day's rest had given me for reflection had resulted in my fully determining to say nothing to him respecting Compeyson.	Отдохнув за день и хорошенько все обдумав, я пришел к решению ничего не говорить ему про Компесона.
For anything I knew, his animosity towards the man might otherwise lead to his seeking him out and rushing on his own destruction.	Иначе - как знать, думал я, а вдруг он, движимый смертельной враждой к этому человеку, еще вздумает разыскивать его, обрекая себя на верную гибель?
Therefore, when Herbert and I sat down with him by his fire, I asked him first of all whether he relied on Wemmick's judgment and sources of information?	Поэтому, когда мы с ним и с Гербертом уселись у камина, я первым делом спросил его, полагается ли он на суждение Уэммика и на источники, из которых тот получает свои сведения?
"Ay, ay, dear boy!" he answered, with a grave nod,	- Да, да, мой мальчик, - отвечал он и серьезно кивнул головой.
"Jaggers knows."	- Уж Джеггерс-то знает!