Большие воды

Махла загадочно улыбнулась и тряхнула головой так, что ее темные волосы заблестели на солнце.

– У меня не будет шатра. У меня будет дом, дом из белых камней.

Тут у ее ног развернулась змея и расправила капюшон. Махла отпрянула.

– Угиэль! – ахнула она.

На миг возникло видение: змея метнулась вверх, вскинула огромные крылья цвета лаванды, затрепетала, являя белую кожу и аметистовые глаза. Потом видение развеялось, змея заструилась прочь по дорожке и исчезла в купе низкорослых пальм.

Иалит схватилась за руку Оливемы.

Ана одарила Махлу недоброй улыбкой:

– Я смотрю, он подшучивает над тобой?

Махла гордо вскинула голову:

– Угиэль приходит ко мне, лишь когда я одна! – Она снова повернулась к Иалит и спросила так тихо, что остальным не было слышно: – А если бы этих молодых великанов тут не было, ты бы пошла за Иблисом?

– Не знаю, – ответила Иалит. – Я не знаю.

Махла заговорила громче:

– Передай нашим родителям, что я непременно сообщу им, когда выйду замуж.

– Неужто ты не можешь прийти к ним до того?! – взмолилась Иалит.

Махла пожала плечами:

– Посмотрим. А теперь мне пора.

Она зашагала обратно к невысокому белому дому и плечом раздвинула звенящий занавес из бус.

– Идемте, – поторопила спутниц Ана. – У меня и других дел полно.

И вместо того чтобы еле брести, как по дороге сюда, она торопливо зашагала прочь.

– Это очень любезно со стороны Аны и Тиглы – добыть для нас мазь, – спокойно сказала Оливема.

– Они это делают не задаром! – ответила Иалит. – Я отдала им всю свою долю смокв, а они в этом году уродили хорошо! А ты отдала им весь свой миндаль.

– Ана с Тиглой не понимают, как можно сделать что-то даром, – вздохнула Оливема. Впрочем, то, что она сказала, ни для кого не было тайной. – Уж таковы они.

– Но Махла не была такой! – возразила Иалит. – Она изменилась. Я больше не узнаю ее.

Она подпрыгнула, потому что под ногами у нее прошмыгнула крыса. И снова было мерцание роста, крыльев и сверкающих глаз – а потом снова лишь поджарое тельце крысы. Иалит подумала об Иблисе, который даст ей все, что бы она ни вообразила. А потом подумала о близнецах: о том, как Сэнди поклонился ей в дедушкином шатре, как Деннис сидел рядом с ней ночью – Деннис, способный понимать язык звезд.

И она поняла, что никогда не последует за Иблисом.

Иалит повернулась и увидела слезы в глазах Оливемы.

– Оли!.. – удивленно начала она.

Оливема смахнула слезы и поспешно улыбнулась:

– Сегодня утром я увидела отражение своего лица в кувшине с водой. Ох, Иалит, маленькая Иалит, я люблю своего отца, но я так и не знаю, отец ли он мне!

Иалит взяла невестку за руку:

– Если ты любишь его – он твой отец, а все остальное не важно.

Оливема кивнула с благодарностью:

– Спасибо, сестричка. Мне нужно было услышать это.

– Ты жена моего брата, – продолжала Иалит, – и моя подруга. И если… ну, если нефилимы – родня серафимам, как считает мой отец, значит ты подобна серафимам.

– Эй, поторапливайтесь! – крикнула Ана и повелительно махнула им рукой.

– Уже идем! – отозвалась Оливема.

И они поспешно двинулись к центру оазиса, туда, где раскинулись виноградники Ноя, и его пастбища, и его шатры. Туда, где ждал их Деннис.

Луна зашла; тропа ее была белее, чем пески пустыни, прячущиеся в тени. Звезды плыли по небу в радостном танце. Горизонт скрывала та непроглядная тьма, что появляется лишь перед рассветом.

Гриф появился словно бы из ниоткуда, спикировал вниз, вытянул голую шею, принялся чистить темные перья.

– Стервятников недооценивают. Без нас болезни уничтожили бы все живое. Мы убираем отбросы, испражнения, трупы людей и животных. А нас не ценят!

Не прозвучало ни звука, и все же было такое ощущение, словно слова эти процарапали прямо в воздухе.

Жук-скарабей выкопался из песка и, моргая, посмотрел на грифа:

– Чистая правда. Ты помогаешь поддерживать чистоту в мире. Я тебя ценю.

И он снова нырнул в песок.

Из пустыни приполз крокодил, громоздкий и неуклюжий, не то что в воде. За ним следовала драконоящерица; она раскинула кожистые крылья, похваляясь ими. За ними скользила темная змея с капюшоном.

Рядом со змеей неслось небольшое существо в коричневом панцире. Размером оно ненамного превосходило скарабея.

– Мы неуязвимы. Мы пережили огонь вулканов и землетрясения, ломавшие континенты и воздвигавшие горные цепи. Мы бессмертны. Мы займем всю планету.

Нетопырь, сверкавший ярче золота, камнем рухнул на таракана:

– Ты горд, и ты способен пережить огонь и лед, но я могу съесть тебя, если понадобится. Надеюсь, этого никогда не случится.

И золотистый нетопырь снова взмыл ввысь ярким росчерком во тьме.

Миниатюрное подобие крокодила с приплюснутым носом, ящерица-сцинк, карабкалось по песку неподалеку от крокодила и драконоящерицы.

– Я маленькая и быстрая, плоть моя несъедобна и поражает мозг. Такова уж я. Такой я создана.

На спине у сцинка восседала блоха, цепляясь за чешуйчатое тело.

– И я тоже такова.

Пронзительный писк разрезал чистый воздух. Это жужжал комар.

– И я, и я тоже! Я напьюсь вашей крови!

Небольшой, покрытый слизью червь полз через пески, оставляя за собой тоненький след.