Большие воды

Ана легонько коснулась запястья Сэнди:

– Ты же знаешь, в шатре Ноя тебя примут и накормят в любое время.

Сэнди обрадовался, когда она ушла.

В большом шатре было темно и тихо. Матреда ткнула Ноя локтем под ребра:

– Ну так как насчет Махлы?

– Чего? – сонно пробормотал Ной.

– Муж, ты не мог не заметить, что Махла беременна.

Ной отвернулся:

– Я был очень занят.

– Ной!

– Махле пора привести своего юношу в наш шатер, – проворчал Ной. – Мы приготовим пир.

– Он не юноша, – сказала Матреда. – Во всяком случае, он не из наших юношей, и я не думаю, что они молоды. Я думаю, они стары, намного старше любого из нас, даже прадедушки Мафусаила.

– Женщина, ты о чем вообще говоришь? Или о ком?

– О Махле! – раздраженно бросила Матреда. – И о ее нефилиме!

Ной сел:

– Что ты хочешь мне сказать?

– Я тебе говорю, – Матреда понизила голос, – что Махла беременна от нефилима и что у нее была какая-то нефилимская свадьба. – Она быстро зажала Ною рот рукой, чтобы приглушить возмущенный рев.

– Так не делается! – Ной оттолкнул ее руку, но удержался и голос повышать не стал. – Никакого свадебного пира не было! Нефилим в наш шатер не приходил!

– Нефилимы многого из того, что делаем мы, не делают. У них другие обычаи, не наши.

– Махла так пожелала? Она любит этого нефилима?

– На то похоже. Она присылает весточки через Иалит. Она не хочет сказать нам обо всем сама.

– Отдать дочь в шатер другого мужчины – в этом нет ничего необычного. Но почему без надлежащих церемоний? – буркнул Ной.

– Когда Махла беседует со мной, – тяжело проговорила Матреда, – она постоянно твердит, что времена изменились.

Ной вздохнул:

– Не это мы бы выбрали для нашей дочери, но, в конце концов, Оливема…

Матреда прижалась к мужу, и он обнял ее.

– Я бы предпочла кого-нибудь из наших молодых великанов. По крайней мере, они вправду молоды, и мне кажется, они хорошие.

– Они прижились у нас, – согласился Ной, – а нефилимы – нет. Сейчас кажется, будто близнецы были с нами всегда.

– А прошло несколько лун, – сказала Матреда. – Семь или восемь, не меньше.

– Они творят чудеса в огороде и в садах моего отца. Это тяжелая работа, но они никогда не жалуются.

– Может, Иалит… – начала было Матреда, потом сказала: – Пора бы пригласить их как-нибудь вечером в наш шатер. Лучше бы Махла не позволяла нефилиму увлечь себя. Они блистательны, но мне не верится, что они умеют любить.

– Я поговорю с Махлой. – И Ной потянул Матреду к спальным шкурам.

– Если она станет говорить с тобой, – ответила Матреда.

Близнецам нравилось бывать в большом шатре с его шумом, смехом и песнями. Однажды в полнолуние там собрались все замужние дочери Ноя с мужьями и детьми и были танцы, и музыка, и громкие ссоры, и примирения.

– Как бы мне хотелось, чтобы Махла была здесь! – вздохнула Матреда.

Не прошло и луны, как Ана с Элишивой принесли дедушке Ламеху большой горшок тушеных овощей и снова пригласили близнецов в большой шатер.

– Приходите почаще! – сказала Ана. – Вовсе не обязательно дожидаться приглашения.

Сэнди чувствовал ее зазывный взгляд. Он отвернулся:

– Нам не хочется слишком часто оставлять дедушку Ламеха.

Хиггайон, лежавший у очага, взмахнул жилистым хвостиком, поднял голову и со стуком уронил ее обратно.

Ана снова одарила Сэнди улыбкой:

– Ты уже почти такой же смуглый, как любой из нас, и у тебя весь нос в веснушках.

– И День тоже, – дружески улыбнулась Элишива. – Я ведь и не думала, что он справится. Матреда боялась, что он умрет. Но Оливема – настоящий целитель. И Иалит так хлопотала над ним!

Сэнди опять ощутил укол ревности. Когда Иалит приносила еду или светильник, она старательно – даже слишком старательно! – следила, чтобы улыбаться близнецам поровну.

– Это было уже давно. – Сэнди сам удивился, услышав, как раздраженно это прозвучало. – Мы уже много месяцев как выздоровели.

– Много чего?

– А, ну да. Много лун. – Действительно, ведь жители оазиса считали время лунами, урожаями и движением звезд.

– Иалит пора бы уже подыскать мужа, – намекнула Ана, но Элишива оборвала ее:

– Иалит будет хорошей женой. Но ей еще рано замуж.

Взгляд Аны заметался от одного близнеца к другому. Она хмыкнула и поджала губы.

Элишива дернула Ану за руку:

– Нам пора возвращаться, а то Матреда нас отругает.

– Я ее не боюсь, – заявила Ана.

– При чем тут «боюсь»? Дома куча работы, а она слишком стара, чтобы справиться в одиночку.

– Слишком толста, – пробормотала Ана.

– Ой, кто бы говорил!

И, продолжая переругиваться, женщины ушли, забрав с собой пустой горшок.

Близнецы же отправились в огород, надев сплетенные Матредой соломенные шляпы. Солнце стояло еще не очень высоко, тени были длинными.

– Мы совсем ненадолго задержимся, – сказал Сэнди.

Они трудились не покладая рук. Казалось, будто не успеешь выдернуть сорняк, а уже вырос новый. Прополка – работа без конца и края. Про Иалит братья не говорили. У них было более чем достаточно дел.