Большое кино

Шум кипения оторвал ее от машинки. Вернувшись с кофе в кабинет и радуясь, что прослушала все записи на автоответчике, она оставила его включенным, чтобы знать, кто звонит, и принялась заводить новые карточки, заполняя их собранной за день информацией.

Оперное общество Потомака, Каса Верде. Эбенезер... Эбенезер Скрудж? Тайный код Арчера и Раша легко поддавался расшифровке. "Оперное общество Потомака" - это Вашингтон или кто-то из администрации, "Каса Верде" по-испански - Гринхауз: так зовут чиновника из Комиссии по биржам и ценным бумагам, грозящего разоблачениями. Ее смущал один Эбенезер. Диккенс и опера?

Она была вынуждена признать, что Рейсом и Александер - захватывающе интересный тандем. Взяв том "Греческой мифологии" Гамильтона, Либерти просмотрела оглавление и нашла страницу, посвященную легендарным братьям Диоскурам.

"...Согласно большинству мифов, полжизни братья прожили на земле, полжизни - на небесах. Мифы полны противоречий. Иногда божественность приписывается одному Поллуксу, тогда как Кастора называют смертным, добившимся некоего частичного бессмертия благодаря братской любви".

Кастор и Поллукс... Кажется, подходит. Она захлопнула книгу. Насколько прочны связывающие их узы?

Либерти побрела к туалетному столику, взяла эмалевую черепашку с сапфировыми глазами и повертела в руках. Такая маленькая, такая красивая - и сколько же из-за нее мороки!

Как ее, Либерти, угораздило в это вляпаться? Зачем она согласилась на роль курьера, зачем увезла черепашку в другое полушарие, обещав передать Кит, хотя догадывалась, что не сможет к ней подобраться?

Рука Либерти, державшая черепашку, задрожала: слишком много кофе, слишком мало сна. Она поставила черепашку на туалетный столик и уставилась на нечеткую черно-белую фотографию, укрепленную в верхнем правом углу зеркала. С фотографии на нее смотрела женщина примерно ее возраста, с длинными вьющимися волосами, похожая на принцессу из книги сказок сороковых годов с картинками.

Эта фотография выпала из потрепанного молитвенника, который она получила в подарок, когда ей исполнилось два года.

Либерти показала ее сестре Бертран, и та объяснила, что фотография принадлежала, должно быть, прежнему владельцу молитвенника. Сироты рано привыкают к понятию "прежний владелец" - гордость им только во вред. Однако Либерти была гордячкой, ей нравилось воображать женщину с фотографии своей матерью, хотя между ними не было никакого сходства.

Либерти походила не на сказочную принцессу, а, скорее, на падшего ангела.

В любительских постановках сестры-монахини из приюта Святой Марии ей всегда поручали роль ангела, хотя за пределами сцены она вела себя хуже всех остальных девочек. Глаза цвета весенних фиалок, огромные и круглые, как будто срисованные с икон семнадцатого века, делали облик Либерти и вправду ангельским. Зато непокорные рыжие волосы и густая россыпь веснушек на лице были ее проклятием.

Телефон снова ожил:

"Вы позвонили на автоответчик Либерти Адамс. Просьба сообщить повод звонка. Возможно, вам ответят... - Следом раздался мужской смех. - Отлично, Либ! Люблю твой автоответчик. Тебе не говорили, что у тебя голосок, как у проказника-бурундука из мультика?.."

Она гневно оглянулась.

"Я в "Плаза", в том самом номере, который мы снимали на твое восемнадцатилетие, помнишь? Приглашаю тебя завтра на обед.

Предположим, в половине первого, в Дубовом зале. Вспомним былые времена. Нам есть о чем поговорить, Либ. - Пауза. - Я серьезно. Очень хочу тебя увидеть".

Автоответчик щелкнул и отключился.

Голос, который она не слышала уже восемь лет... Вся она, даже ее кости, до сих пор вибрировала от его звука. Умопомрачительный рокоток виргинского уроженца, прошедшего шлифовку в Новой Англии... На словах у него все всегда выходило крайне просто, он никуда не торопился и после каждого слова делал перерыв, превосходивший насыщенностью небольшую речь.

Либерти медленно выпрямилась и вынула из корзины для овощей бутылку "Луи Родерер кристал" урожая шестьдесят восьмого года, ожидавшую особого случая на протяжении восьми лет. Сбросив тапочки, она отправилась с бутылкой в ванную, где отвернула до отказа оба крана. Высокое зеркало и репродукция водяных лилий Моне тут же запотели. В водоворот под кранами полетели лавандовые соли.

Из шкафа была выужена пластинка. Либерти вытерла с нее пыль, поставила пластинку на проигрыватель и прибавила громкость. "Битлз" запели "Сюда приходит солнце" "Here Comes the Sun" (англ.).>. Она вернулась в ванную, сняла с горлышка бутылки фольгу, потянула пробку.

Хлоп! Пробка отлетела от стены и нырнула в воду, шампанское облило руку, державшую бутылку. Либерти облизнула пальцы и наполнила бокал. Погрузившись в воду, она потянулась к телефонной трубке и по памяти набрала номер "Плаза".

- Мне надо оставить сообщение для сенатора Пирса. Нет, звонить ему в номер не обязательно. Передайте ему... - Она сделала глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение. - Передайте, что Либерти Адамс с удовольствием пообедает с ним завтра в Дубовом зале.