Большое кино

Она повесила трубку и торжественно отсалютовала бокалом обнаженному отражению в зеркале.

***

Своим поступлением в колледж Сары Лоуренс она была обязана сестре Бертран. Сама Либерти нацелилась бы на "Мэримаунт", "Манхэттенвилл" или какой-нибудь еще колледж для хороших католичек, но наставница руководила ею при заполнении бесконечной анкеты и тренировала перед собеседованием. Текущие оценки у Либерти были не самые высокие, зато экзамены она сдавала лучше, чем все ученицы в истории "Святой Марии"; к тому же она всегда была полна воодушевления.

"Ты - как чеснок в соусе для спагетти", - повторяла сестра Бертран своей любимой воспитаннице.

В колледже Сары Лоуренс Либерти сперва подняли на смех, когда над ее кроватью рядом с современной иконой - Джоном, Полом, Джорджем и Ринго, пересекающими Эйби-Роуд, появилась афиша с Полом Ньюменом. Разве девушкам из монастырского приюта не полагается прибивать над своим изголовьем распятие, перебирать четки и избегать яркой одежды? Но Либерти и прежде отдавала предпочтение не распятию, а вырезкам из киношных журналов, и в тумбочке вместо четок прятала косметику, и назло всем надевала по выходным только красное.

Местные мальчишки выбивались из сил, чтобы совратить хотя бы одну из воспитанниц "Святой Марии", и Либерти была близка к тому, чтобы уступить. Но все же тогда она не пала.

В колледже Сары Лоуренс ее монастырское прошлое почему-то действовало на молодых людей отталкивающе. Ее девственность превратилась в преграду, от которой она стремилась избавиться, однако кавалеры из Гарварда, Йеля и Принстона все никак не осмеливались на нее посягнуть. Казалось, над ее головой светится нимб святоши.

Промучившись первые полгода, бывшая послушница перестала бегать на свидания и повела одинокую, поистине сиротскую жизнь. Всю зиму она провалялась в постели, читая и размышляя над тем, не лучше ли ей и правда уйти в монастырь?..

К весне она окончательно обалдела от чтения и стала рваться на волю. Ей не хотелось отставать от однокурсниц, которых ждало после выпуска удачное замужество и квалифицированная помощь избраннику в зарабатывании капиталов. Однако Либерти не вращалась в соответствующих кругах. Она знала, что через три года стипендии настанет конец и ей придется самостоятельно зарабатывать на хлеб.

К счастью, у сестры Бертран обнаружилась в миру приятельница из журнала "Мадемуазель", согласившаяся использовать Либерти в качестве внештатной корреспондентки. И с первого же дня работы Либерти влюбилась в Мадлон. Та часто, приказав секретарше не беспокоить ее звонками, приглашала Либерти к себе в кабинет и часами читала ей лекции, пока та не одуревала и не начинала кашлять от дыма крепких сигарет "Житан", которые Мадлон прикуривала одну от другой.

- Люди делятся на частных и публичных, Либерти, мой ангел. Частный человек - это, скажем, Дмитрий, мой привратник. Он получает зарплату от управляющего домом. Его обязанность - открывать двери, встречать и провожать жильцов и их гостей, быть любезным, но не любопытным, принимать посылки и отгонять бродяг. Мне совершенно неинтересно, чем Дмитрий дышит, во что верит, как живет.

Другое дело - общественный человек. - Она стряхнула пепел. - Таковы кинозвезды, политики, известные спортсмены. Их оплачиваем - и гораздо щедрее, чем зарабатываем ты, я и Дмитрий, вместе взятые, - мы с тобой. Поэтому их обязанность - демонстрировать нам, что ими движет, удовлетворять наше любопытство. Но беда в том, что они выполняют эту повинность не слишком ревностно. Если поступки выставляют их не в лучшем свете, они склонны их скрывать. Моя работа - и твоя тоже, мой ангел, если у тебя, конечно, хватит духу - в том и заключается, чтобы выпытывать, выведывать, вынюхивать, вытягивать клещами сведения о них, даже травить их, чтобы выводить на чистую воду, и делиться добытыми сведениями с Дмитрием. Должен же он знать, на что идут его кровные! Так о чем бишь я? Ах да...

Либерти еле дождалась конца стажировки. Оставшись на лето в студенческом городке, она тем не менее была полна решимости пойти по стопам Мадлон Уикс, читала книги из рекомендованного ею списка - в основном биографии и цветистые истории из жизни великих людей.

Как-то вечером в середине июня, когда она читала "Простаков за границей" Марка Твена, ей позвонила Мадлон.

Что случилось, Мэдди? У вас странный голос.

- Я чувствую себя, как последняя... Нет, тебе ни к чему знать об этом, ангел мой. Слушай, моя бесценная! Послезавтра я должна брать в Вашингтоне интервью у Эбена Пирса. Да-да, конгрессмен из Виргинии, двадцать девять лет, холост, мечта любой девушки. Но даже если бы это было здесь, рядышком, я бы не смогла с ним разговаривать: грипп, будь он неладен! Врач категорически запретил старушке покидать постель. Как бы мне ни хотелось заразить всю палату представителей, придется воздержаться. Я уже собиралась перенести встречу, но вдруг подумала: почему бы не предоставить шанс мисс Либерти?