Большое кино

Надеюсь, что старуха поймет намек и хотя бы мне посочувствует, но, судя по всему, сочувствие к ближнему не в ее правилах. Она готовит кофе: засыпает кофейные зерна в кофемолку, ставит медную турку с водой и намолотым кофе прямо на угли.

Потом, схватив меня за руку, тащит от огня обратно в мастерскую, где срывает брезент с переплетения проволоки.

- Я закончила это некоторое время назад. Ну, что скажешь?

Я смотрю на скульптуру, затылком ощущая взгляд Китсии.

- Да говори же! - торопит она.

- Пока не знаю...

Она нетерпеливо тянет меня к холсту с наброском. Я смотрю на набросок, Китсия - на меня. Мне кажется, что я сдаю экзамен. Я пытаюсь сосредоточиться и постепенно различаю, что изображает набросок.

- Похоже на женские бедра.

Китсия разочарованно сплевывает.

- Думаешь, я предлагаю тебе сыграть в "Угадай-ка"? Конечно, ты видишь нижнюю часть женского тела, но дело-то не в этом! - Она заставляет меня оглянуться на композицию из проволоки, и я понимаю, что на холсте изображено то, что стало потом скульптурой.

- Честно говоря, рисунок мне нравится больше, - осмеливаюсь произнести я.

- Это потому, что ты не умеешь смотреть. Не расстраивайся, это мало кто умеет. Иди сюда.

Она подводит меня вплотную к скульптуре и заставляет смотреть в конкретную точку, где соединяются проволока и медь.

Только тут до меня доходит.

- Кажется, поняла! Изображено одно и то же, но скульптура гораздо живее, объемнее...

Китсия торжествует:

- Вот, уже лучше!

- Но только если смотреть под одним углом, - оговариваюсь я. - Вот отсюда уже совсем не то. Надо сделать пометку, чтобы человек знал, где встать.

Китсия смотрит на меня, как на клиническую идиотку.

- Зритель сам разберется, где стоять. - Ее взгляд безжалостен.

- Скажите, мисс Рейсом, почему ваш выбор пал именно на меня?

Она отводит взгляд:

- Потому что мне нужны молодые, расторопные помощники. Остальные сбежали в казино, а ты сейчас мне подсобишь. Думаю, грунт уже высох.

Она движется стремительно, словно сбросив груз лет, и мне приходится бегом догонять ее. Вот и натянутый на распорки холст. Я натягиваю его еще туже, старуха следит за мной, щелкая степлером в опасной близости от моих пальцев. Я чуть не подпрыгиваю, боясь, что она изуродует мне пальцы и я не смогу о ней написать.

- Страшно? - смеется Китсия. Она то ли подтрунивает надо мной, то ли хвалит за хорошую натяжку холста. Время от времени мне удается задать ей вопрос:

- Ваша дочь Кит помогала вам в мастерской?

- Когда моя дочь жила на острове, она была еще совсем ребенком и ничем не могла мне помочь. Чаще всего, когда я хотела чего-нибудь от нее добиться, она начинала реветь.

- На одной из пресс-конференций она тоже расплакалась Лицо Китсии собирается в морщины.

- Это было много лет назад, когда она была очень несчастлива.

- А сейчас она счастлива?

Старуха молчит. Мы снова принимаемся за работу. Наконец, когда я буквально валюсь с ног от усталости, все готово.

- Что дальше? - спрашиваю я.

Китсия улыбается и хлопает меня по спине с такой силой, что я едва не валюсь на пол.

- Пожалуй, теперь можно и отдохнуть.

Она ведет меня обратно в "гостиную" и с загадочной улыбкой усаживает. Открыв резную шкатулку, стоящую на каминной полке, Китсия достает весьма внушительную щепоть гашиша.

Я наблюдаю, как она закладывает гашиш в ту же кофемолку, где перед этим молола кофейные зерна. Уж не был ли и мой кофе сдобрен гашишем? Как у меня сейчас с головой?

Китсия берет в рот кончик трубки от кальяна и делает глубокую затяжку. Черные глаза художницы глядят на меня в упор - Да, - говорит она кивая, - я не могла тебя не вызвать.

Теперь я понимаю, что ты - единственная моя надежда.

Одна из двух кошек запрыгивает мне на колени, и я вздрагиваю от неожиданности.

- Не понимаю, - говорю я, поглаживая кошку. - Как это - единственная надежда?

- Скоро поймешь. Только ты можешь спасти ей жизнь.

- Чью жизнь я должна спасти? - Кошка спрыгивает с моих колен, а старуха снова сует мне в рот кончик шланга. - Чью жизнь?.. - повторяю я, наклоняясь к ней и ощущая запах гашиша.

- Моей дочери - Кит Рейсом, конечно. Боюсь, времени для этого осталось совсем мало. - Старуха пристально смотрит на меня своими твердыми, как оникс, глазами. - Будь внимательна: теперь все зависит только от тебя.

***

В конце зимы 1940 года она дала подруге телеграмму: "Дорогая Пози! После рождения дочери я не могу работать. Из-за войны Европа для меня закрыта, а на Дальний Восток я не поеду.

Америка - единственная надежда; ты - моя спасительница.

Шесть недель - вот все, о чем я прошу. Китсия".

"Дорогая Китсия! Поглощена академическим экспериментированием. Открыв дверь ветреной художнице и непослушному ребенку двух лет, я полностью утрачу сосредоточенность. Пози".

"Дорогая Пози! Ветреная художница скроется на чердаке, у непослушного ребенка есть няня. За сосредоточенность не беспокойся. Китсия".

"Дорогая Китсия! Если бы я могла все бросить! Пози".

"Дорогая Пози! Брось все! Верньер-Плана везет из Женевы африканские акварели. Это все, чем я могу тебя отблагодарить.

Китсия".

"Дорогая Китсия! Приезжай. Сообщи, нужны ли деньги. Пози".

***