Большое небо

Еще в сейфе лежал какой-то ювелирный хлам, простые безделушки, а также несколько документов, на вид вроде важных, но на самом деле нет.

– И теперь, – объяснял Томми жене, – если кто-нибудь вломится в дом среди ночи и приставит нож к твоему горлу, – (почему нож непременно к моему горлу, недоумевала Кристал, почему не к горлу Томми?), – и велит тебе открыть сейф, можно и открыть – это ерунда. – (Нож к ее горлу – это ерунда?) – Откроешь этот, и они решат, что сорвали куш. – (Куш? Это не сейф, а Томми считал, будто живет в кино про грабителей банков.)

«Важные вещи» – паспорта и свидетельства о рождении, свои «инвестиционные» часы «Ришар Милль» (возмутительно дорогие), алмазный браслет Кристал, и ее алмазный кулон, и где-то двадцать тысяч фунтов двадцатифунтовыми купюрами – Томми держал в другом сейфе, чуть поменьше, вделанном в стену кабинета и спрятанном за никаким эстампом с яхтами в море под названием «Паруса на заре». «Более тайный тайник», называл его Томми, довольный своей хитростью.

– Мужик твой, видать, совсем параноик, – смеялся мастер, который ставил сейф. Мастер был из компании с лобовым названием «Установка сейфов на севере» («Все наши инженеры прошли расширенную проверку биографий в СМСД и одобрены согласно стандартам BS7858») и почти целый день долбил и сверлил в кабинете. – У вас тут прямо Форт-Нокс.

– Да уж, – сказала Кристал, вручая ему кружку от души посахаренного кофе и четверной «Кит-Кат».

Кристал специально для рабочих припасала угощение. Они ее за это уважали и готовы были услужить, делая всякую лишнюю работу по мелочи. («Пока вы здесь, вы не могли бы глянуть?..» – и так далее.) Томми говорил, что услужить они хотят не из-за «Кит-Ката», а из-за ее сисек и жопы. Иногда Кристал думала: а вот если бы ее вдруг подменили копией, очень хорошим роботом («высокофункциональным андроидом», подсказал Гарри), Томми заметил бы?

– Два сейфа, – сказала Кристал. – Да уж. Можно подумать, мы тут королевские регалии прячем.

– Три, – сказал установщик сейфов, сосредоточенно маркируя связки ключей.

– Три? – беспечно переспросила Кристал. – Что-то он слишком увлекся, да? Он у нас уникум, Томми. А третий куда? Места же совсем нет?

Второй телефон. Третий сейф. Четвертый мушкетер. Пять золотых колец. Вообще-то, одно, и вдобавок латунное, не золотое – вытяжное круглое ушко, заподлицо вмонтированное в половицу.

– Один – тайна, два – полтайны, три – нет тайны, – сказала Кристал.

– Забавно, – сказал профессиональный установщик тайников.

Вечером, заглянув в кабинет, она увидела, что Томми как раз завешивает второй сейф «Парусами на заре». И что поверх тайника с третьим сейфом он уже поставил тяжелую железную картотеку. Слишком громоздкую, не станешь вечно тягать ее туда-сюда, – видимо, третий сейф предназначен для долгосрочного хранения, а не на каждый день. Интересно, Томми его уже заполнил? И если заполнил, то чем?

– Красиво, скажи? – И Томми отошел полюбоваться «Парусами на заре», а точнее, тем, что они скрывали, поскольку искусство его не колыхало ни в каком виде. – И не догадаешься, что там, да?

Да, согласилась Кристал, не догадаешься. Томми был весел, почти ликовал. Они недавно въехали в этот дом, Кристал была беременна Карри. Кристал Холройд, только что коронованная Королева Горней Гавани.

Томми вручил ей две связки ключей и сказал:

– Это запасные – вдруг тебе понадобятся твои украшения. И налички бери сколько хочешь и когда хочешь.

Когда Кристал только вышла за него, ей прямо не верилось, до чего он щедр. Повезло мне, думала она.

О третьем сейфе под картотекой – ни слова. От него тоже были запасные ключи – Кристал попросила, и установщик выдал ей на радостях, выпив кофе и съев «Кит-Кат». Он, видимо, был не в курсе, что мужья хранят секреты от жен. И что жены, собственно, тоже хранят секреты от мужей.

– А ты смотрела, как он тут все устанавливал? – невзначай спросил Томми, наконец выровняв «Паруса на заре» к своему удовольствию.

– Не, он полдня провозился. Я детскую готовила. – Ей ужасно нравилось слово «детская». В нем столько всего – любовь, забота, деньги. – Пойду наверх, милый, ладно? Закончу там.

Они уже знали, что Карри – девочка.

– Из конфет, и пирожных, и сластей всевозможных, – бормотала Кристал, устраивая колыбельку.

Колыбелька стоила целое состояние – настоящая, старомодная, как в сказках, убранная кружевом и шелком. Кристал недавно совершила ошибку – посмотрела «Ребенка Розмари» по телевизору, поздно ночью, на канале хорроров, и теперь перед глазами встала страшная сцена, где Миа Фэрроу заглядывает в колыбель – черную копию той, что у будущей дочери Кристал, – и понимает, что родила ребенка Сатаны. Карри будет ангелом, а не демоном, напомнила себе Кристал. И Томми – не Сатана, прибавила она про себя. (На этот счет она уже передумала.)