Большое небо

На миг Гарри обуял восторг – он вспомнил, что в кармане так и лежит мобильный Баркли Джека, – но бабочковый сигнал телефону не давался. Гарри попробовал отправить сообщение, но оно не ушло. От досады и разочарования он чуть не расплакался.

По-прежнему хотелось есть, но последний сэндвич Гарри приберегал до того часа, когда Каррина проснется, а потому решил, что сейчас, пожалуй, разумнее всего просто уснуть. Свернулся калачиком подле сестры на единственном тонком и мерзком матрасе. От Каррины пыхало жаром – все равно что под батареей лежать. Гарри постарался отвлечься от текущего положения дел, грезя о приятном – как он покупает чай в гостиной мисс Мэтти в «Мире Крэнфорда» («Гарри, дорогой мой, заходите, будьте любезны») или открывает конверт с результатами выпускных экзаменов («Сплошные „отлично“, Гарри! Поздравляем»). Когда он фантазировал о том, каково быть художником по декорациям Национального театра и отвечать за сценографию постановки «Трех сестер» (на сегодняшний день – одна из любимых его пьес), до него донесся несомненный шум автомобильного мотора. Гарри вскочил и выглянул в нечистое заднее окошко. К воротам подъехала машина, и оттуда кто-то выбрался. Гарри узнал шотландку, детектива-констебля из «Чертогов». Добрая женщина из полиции! За ней вышла вторая детектив-констебль, обе подошли к стационарному трейлеру и постучались.

Гарри заколотил в окно. Запрыгал, заорал, завизжал, снова заколотил. Поле большое, их трейлер от бесколесного далеко, но все равно – не может же быть, что его не слышно? Проснулась Каррина и заплакала, что хорошо, подумал Гарри, – чем громче, тем быстрее детективы обратят внимание. Но трейлер был как будто звуконепроницаемый.

Детективы снова постучались в стационарный трейлер и заглянули в окна, словно кого-то или что-то искали. Гарри увидел, как одна пожала плечами. Нет, умоляю, подумал он, не уходите! Он яростно на них орал, молотил кулаками по стеклу, но обе оставались глухи и слепы. На один прекрасный миг ему почудилось, что его заметили, потому что шотландка обернулась и вроде бы прислушалась, но потом обе, кажется, увидели что-то, для Гарри незримое, – и исчезли.

Вскоре появились вновь – с какой-то девушкой. Поддерживали ее с боков, точно сама она идти не могла. Усадили ее в машину, и одна, шотландка, подсела к ней назад, а другая за руль, и они укатили. Гарри рухнул на пол и разрыдался. Он и не подозревал, что на свете возможно такое отчаяние. Подарить надежду, а затем отнять – что может быть бесчеловечнее?

Каррина обхватила его за шею и сказала:

– Сё хоошо, Гарри. Не плачь, – хотя у нее и самой глазищи были на мокром месте.

Так они некоторое время посидели, обнимая друг друга, а потом Гарри шмыгнул носом, и встал, и рукавом вытер нос, и сказал:

– Ешь сэндвич, Каррина, тебе понадобятся силы. Мы отсюда выберемся, – а когда она послушно все сжевала, он сказал: – Закрой уши, – и подхватил табуретик, и стал швыряться им в окно.

Видимо, пытаясь привлечь внимание полицейских, он это окно хорошо расшатал, потому что толстый плексиглас выпал одним цельным куском, и Каррина заорала:

– Гарри, ура! – и оба по такому случаю слегка поплясали.

– Теперь давай быстрее, – сказал Гарри и переправил Каррину в окно – держал за руки, пока она не достала ногами почти до земли, а потом отпустил.

Она мягко приземлилась в крапиву и даже еще плакать не начала, когда Гарри выбрался сам и ее подхватил.

Он побежал. Что нелегко с трехлеткой на руках, особенно если трехлетка покусана крапивой, но иногда это правда вопрос жизни и смерти.

Уже почти совсем стемнело. Они сидели на обочине узкой дороги, где, похоже, не ездил никто и никогда, но Гарри больше не мог ступить ни шагу. Здесь телефон ловил сигнал, и Гарри снова и снова набирал Кристал, но она не отвечала. Номер он вспоминал лет сто и уже заподозрил, что все-таки не угадал. Отныне, решил он, буду заучивать все важные номера из списка контактов, а не надеяться, что вместо меня все запомнит телефон. Отцовского номера он вспомнить не мог, хоть тресни. Наизусть Гарри знал еще только один номер и позвонил тому, кто в крайнем случае сойдет за родителя, – Соне.

Едва набрал, появилась машина, поэтому Гарри оборвал звонок, запрыгал на обочине и замахал руками. Если иначе домой не попасть, он вполне готов был броситься движущейся машине наперерез, но не пришлось – она неторопливо затормозила сама чуть впереди. Незримая рука распахнула заднюю дверь, Гарри подхватил Каррину на руки и подбежал.

– Спасибо, что остановились, – сказал он, когда они забрались внутрь. – Спасибо вам огромное.

– Не вопрос, – отозвался водитель, и серебристый «БМВ» покатил в загородную темень.

Последний поклон