Большое путешествие

Валкар протянул руку и пощупал пульс — его не было. Глубоко вздохнув, элинир поднялся на ноги, надо было снять тело. Потрогал серебряные цепи, те были прочные, но сам металл всё равно мягкий. Приложив усилие, Валкар оторвал их от колец сначала снизу, высвободив руки, затем сверху и подхватил ноги вампира. Затем аккуратно положил его на пол камеры. По комплекции Керресия был похож на него, может быть, немного более худой. Валкар начал выдергивать из его тела железные штыки, ножи, гвозди, — всё, что стражи Гайльмора в него навтыкали в своём угаре зверства. Затем он начал стаскивать серебряные цепи, сматывая их в клубок. Закончив, Валкар наклонился над грудью вампира и начал слушать сердце. Ничего. Тогда он превратил свою голову в голову волка и прислушался сильнее. В нос ударило множество разных запахов: кровь, пот, металл. Он поморщился и сосредоточился на слухе. Сердце не билось. Валкар поднял голову и сел рядом с телом, скрестив ноги. Он не знал, что теперь делать. Что он скажет Лане? Элинир протянул руку и провел по тому, что осталось от длинных серебряно-белых волос вампира.

— Спасибо тебе, Керресия, — тихо проговорил Валкар. — Я так и не познакомился с тобой, так и не узнал, кто помогал моей любимой Лане спасать меня. Для меня всё ещё остаётся загадкой, зачем ты так рисковал ради совершенно незнакомых тебе людей. Тебе ведь много лет, ты больше остальных должен был понимать, чем это всё может закончиться. Чем это может закончиться для тебя лично. Я не знаю, что тебе нужно было от Ланы, но теперь это уже не важно. Для меня было бы большой честью узнать тебя. — Валкар вздохнул. — Что я теперь скажу Лане? Ей нельзя видеть тебя в таком виде. Она же просто с ума сойдёт от горя и ужаса.

Валкар протянул руку к влажной стене и смочил её водой, которая по ней стекала тоненьким ручейком. Затем приложил ладонь к лицу вампира, чтобы хоть как-то стереть с него кровь, сделать его менее пугающим.

— Ммм… я бы тоже не хотел, чтобы Лана меня таким видела, — медленно проговорил вампир. Валкар вздрогнул и резко выпрямился.

— Ты жив? — элинир во все глаза смотрел на Керресия. — Твоё сердце не бьется.

— О… это ерунда, — глухо хмыкнул вампир, — я научился временно его останавливать. Я ведь вампир, мой организм работает иначе.

— Господи… Спасибо тебе, — Валкар облегчённо провёл руками по лицу. — Я рад, что ты жив, Керресия.

— Это ненадолго, — тихо сказал вампир, — как же больно… Можно мне увидеть Лану, пожалуйста?

Вампир смотрел на Валкара. Его серебряные глаза блестели от слёз, в них было столько же боли, сколько и железной несгибаемой воли.

— Ты сейчас так ужасно выглядишь, что даже я испугался, — проговорил Валкар.

— Умоляю тебя, — тихо прохрипел Керресия. По его коричневой от крови щеки медленно покатилась крупная кровавая слеза. — Умоляю… пожалуйста. Я должен увидеть её, тогда я смогу спокойно умереть. Это всё, о чём прошу.

— Хорошо, — Валкар взял его за руку и крепко сжал, — я схожу за ней, а ты пока не умирай.

— Договорились, — прошелестел вампир и закрыл глаза.

— Почему он так долго? — спросила Лана, не находя себе места. Она то сжимала, то разжимала руку Канариса. Тот был настолько уставший, что ни на что не жаловался. Девушка привалилась к каменной стене, изредка поглядывая на чернеющий вход в камеру.

— Ну-ка, сидеть, — Крейган дёрнул пленного стража, который попытался рассмотреть остатки взорванной двери. Тот послушно сел на ступеньку.

— Прекрати, Крейг! — прикрикнула на него Лана. — Он тебе не собачонка, чтобы с ним так обращаться. Если бы не он, то мы бы не дошли до камеры Керресия.

— Он бы нас с удовольствием сдал или прикончил, дай мы ему волю, — недовольно нахмурился элинир. — Ты этого хочешь? Чтобы нас всех подвесили?

— Нет, — Лана выпрямилась, — но мы — не они. Нам нельзя использовать те же методы. Иначе чем мы тогда от них отличаемся?

— Что-то я перестал тебя понимать, сестрёнка, — Крейган тоже выпрямился и положил руку на саблю. — Эти твари пытали твоего брата, и вот сейчас, возможно, твой друг вампир тоже мертв. Ты бы не хотела отомстить им как следует?

— Нет, — вздохнула Лана. — Я не хочу никому мстить. Мне больно и тяжело от того, что произошло и происходит, но… я не хочу и не смогу. Наместник — очень жестокий и расчётливый человек. Из-за него наш Уест-Уортленд стал таким. Я много читала об истории нашего государства. Раньше всё было иначе. Не было такого сильного расслоения на бедных и богатых. Люди любили и поддерживали друг друга. Затем из ниоткуда появился Грегори Реймас, и все стало меняться. Гайльмора раньше не было, он появился при нём для каких-то его нужд. Сюда садили людей за любые провинности. Всё, что не нравилось наместнику, считалось преступлением. И этот стражник — лишь еще одно порождение системы, которую выстроил Грегори Реймас.

— Почему вы так говорите? — подал голос парнишка. Он не смог молчать, эта девушка говорила вещи, которые он никогда не слышал, о которых никогда не думал.

— Как тебя зовут? — спросила Лана, посмотрев ему прямо в глаза.

— Меня? Руфус Дайн, — удивленно ответил страж.