Большое Сердце

С той ночи прошло десять лет, семь из них – без нее. Никогда прежде я не рассказывал об этих минутах кому бы то ни было. Между тем все запечатлелось во мне с необыкновенной четкостью. Я помню каждое движение, каждое слово, сказанное нами друг другу. И возрождаю их сегодня на письме со странной смесью огромного наслаждения и боли. Как если бы вновь переживал эти мгновения вместе с нею, но при этом – и это навсегда – без нее.

Едва ли я был удивлен, когда она открыла дверь. Сам о том не зная, я ждал, что это случится. Впрочем, все происходило по молчаливому согласию, едва осознаваемому, но обоюдному. В руке она держала медный подсвечник. Пламя свечи золотило ее лицо, и лоб казался как никогда большим. Белокурые волосы были распущены, и я с удивлением увидел, что они ниспадают по плечам. Она вошла, не произнеся ни слова, но улыбнулась мне и подошла к кровати. Села на край, поставила подсвечник на ночной столик. Уподобившись ей в смелости, я откинул покрывало, и она скользнула ко мне под бок. Мне вдруг показалось, что у нее очень маленькое тело, как у ребенка, возможно потому, что она свернулась в комочек у меня под мышкой. Ноги у нее были ледяные, и она дрожала. Так мы пролежали несколько долгих минут. Снаружи все было тихо, только слышалось, как выше этажом от ветра постукивает рама. У меня было такое ощущение, будто я приютил загнанную лань, которая после долгой погони, от которой зависела ее жизнь, постепенно вновь обретала спокойствие. Агнесса казалась такой уязвимой, такой хрупкой, что, несмотря на ее нежность, прелестный запах волос и то, как по-женски легко она пристроилась ко мне, я почувствовал, что желание мое отступает. Слишком острым было стремление защитить ее. Оно превозмогало жажду обладания, будто желание взять что-либо, принадлежащее ей, а тем более всю ее целиком было бы нестерпимым предательством.

Наконец Агнесса выпрямилась, взяла подушку, чтобы на нее облокотиться и, слегка отстранившись, посмотрела на меня.

– Я сразу же прониклась к тебе доверием, – сказала она.

Она не сводила с меня широко открытых глаз, всматривалась в мое лицо, чтобы уловить малейшую деталь. Я ей улыбнулся, но она оставалась серьезной.

– Но почему? – спросил я ее. – Я мужчина, в конце концов. Такой же, как другие.

Она вдруг звонко рассмеялась, обнажив белые, безукоризненные зубы. Потом затихла и отвела у меня со лба упавшую прядь.

– Нет-нет! Ты не мужчина, во всяком случае, не такой, как другие.

Я не знал, что кроется за этими словами. Может, она составила ложное представление обо мне из-за уважения, которое я ей выказывал? Что, если она полагает, что я не способен ее возжелать? Я не успел ни смутиться, ни подыскать возражения: она вдруг вытянула руки перед собой, с улыбкой глядя в темноту опочивальни.

– Мне рассказывали о казначее… Такой высокий пост, мне показалось, что его занимает суровый господин. А потом… я увидела тебя. – Она повернулась ко мне и снова рассмеялась. – Вместо сурового господина передо мной стоял ангел. Заблудившийся ангел. Да, ты именно такой: упавшее с Луны создание, с которым судьба сыграла шутку, дав ему высокое положение. И ты вовсю стараешься доказать, что ты и впрямь на своем месте.

– Тебе кажется, я такой?

– А я ошибаюсь?

Для порядка я стал защищаться: сказал, что усердно работал, чтобы получить то, что имею, попытался убедить ее в том, что я человек серьезный. Но я не стал долго оправдываться: она увидела меня таким, каков я есть. Еще никому не удавалось так быстро и так глубоко определить разрыв между моей официальной ролью и миром моих желаний, миром мечты.

– Мне страшно! – вдруг воскликнула она. – Знаешь, как мне страшно? – Она склонилась надо мной, обняла меня, приникнув головой к моему плечу. – Хорошо, что я могу это высказать. У меня же никого нет, понимаешь? Никого, кому я могла бы довериться.

– Королю… – отважился произнести я.

Она резко выпрямилась:

– Ему-то меньше всего!

– Ты его не любишь?

Мы говорили не об этом, но мне больше всего хотелось задать именно этот вопрос. Агнесса пожала плечами:

– Да как бы я могла?..

Перед ее мысленным взором мелькнули неведомые мне страшные сцены. Овладев собой, она продолжила уже более уверенно:

– Мне приходится бороться со всеми, постоянно. Так-то вот. Ты не можешь себе представить, каково это – хоть на минуту перестать опасаться и свободно поговорить. С ангелом.

Она лукаво взглянула на меня, и мы рассмеялись. С ней мне было невероятно легко, будто я обрел сестру. И я подумал, что она тоже заблудившийся ангел, – наверное, мы прибыли с одной и той же планеты, затерянной в эфире.

Вслед за этим Агнесса принялась рассказывать о своих замыслах, вполне стройных и продуманных. За образом юной куртизанки, по чьему виду никак не скажешь, что она сознает враждебность окружающих, за образом любовницы, изъявляющей королю восхищение и нежность, за образом хрупкого создания из анжуйского клана скрывалась здравомыслящая, решительная женщина с присущим ей мощным инстинктом выживания и исключительным умом, женщина, обдумывающая, как защитить свои интересы.