Большое собрание произведений. XXI век

– А что, в жизни нет карт, курева, наркомании?

Да есть это в жизни.

Но как оно туда попало?

Может, из ящика в жизнь быстрее и больше, чем из жизни в ящик.

Ну и для чего я, как идиот, скачу вперёд ребёнка и выключаю всё подряд:

– Не смотри, нельзя. Рано тебе!

Я один во всём мире кричу:

– Рано тебе!

Остальные ревут жадно:

– Десять лет – пора, пора.

Давай деньги – на кассету, на обложку.

Видишь, как женщина лежит?

Знаешь, для чего?

Не знаешь ещё?

Дай сто рублей – держи ответ.

Перекачал из души ребёнка себе в карман.

Что ему сотни тысяч взрослых.

Откуда взрослый возьмёт, если ребёнку не дать.

Коммунисты враньём калечили, эти – правдой.

Там запретом на правду.

Здесь – правдой по запрету.

Всё наоборот.

А в общем, поздравляю.

Может быть, так и может быть.

Попробуем.

Просто непривычно – секс-мат-начал-кончил-отпустил.

Ты уже.

Я ещё нет.

Я уже, а ты ещё нет.

Чего-то как-то примитивно.

Так и видишь заросший шерстью зад, восемь копыт.

Нормально.

Маленькие, доверчивые.

– Дай ручку дяде…

И уводят из магазина от мамы.

Он плачет и идёт.

Мучительно видеть, как он держится за незнакомую руку и уходит, уходит.

Страшно кричит мать, суетится милиция.

Увели ребёнка.

Где его найдут?

Каким он станет?

Вернётся ли?

* * *

Пришёл сын к маме и справедливо и сильно заявил, что ему нужна женщина.

Возраст – восемнадцать, папа в отъезде.

А нужно сейчас.

Незамедлительно и быстро.

Маме хотелось, чтоб в первый раз по любви.

И ему хотелось, чтоб в первый раз по любви.

Мама сказала, чтоб он сидел дома.

Мама поехала на Дерибасовскую.

Маму видели на вокзале.

Маму встретили у филармонии.

Мама была на дискотеке.

Мама была в баре у торгового порта.

Мама договорилась с профессиональной молодой девушкой двадцати лет, одновременно работавшей диспетчером в порту.

Объяснила. Слегка торговалась.

Со ста долларов спустилась на шестьдесят.

Сын хотел, чтоб его полюбили, – поднялись на восемьдесят.

Мама вернулась уставшей, но с временем, местом, телефоном и именем.

Молодые встретились на следующий день.

И на следующий день.

И на следующий день.

И через день.

И сын сказал то, что сказал бы каждый мужчина на его месте:

«Мама, поздравь нас, мы…» и т. д.

Мама в больнице.

Папа в отъезде.

Сын с женой в их квартире.

Все счастливы.

Кроме мамы.

Гонг.

* * *

Мы любим лес.

Но каждое дерево над чьей-то могилой.

* * *

Мелкие увлечения только обостряют основную любовь.

* * *

Когда ты что-то пишешь пальцем на теле любимой, и она читает вслух – в этом что-то настоящее!

* * *

Он не знал, куда уходят деньги.

Он знал, куда они выезжают, и провожал их в аэропорту.

* * *

Талант не умеет быть благодарным.

Кому?

За что?

От этого обижаются.

Все на него.

Он на всех.

* * *

– Как хорошо, что вы пришли! – кричат соседи…

Вы бледнеете.

Откуда от тебя протечка?

Чем твой сын разбил окно?

Кому нагадил твой кот?

С кем сцепилась жена?

Почему орёт твоя сигнализация?

Твою машину притёр троллейбус.

Я уже не говорю о «Скорой помощи», милиции, налоговой инспекции.

Боже! Что же хорошего в том, что вы пришли…

Да лучше бы вы не приходили…

Да появись вы через неделю, все забыли бы, что вы им были нужны в тот проклятый понедельник.

Есть несколько криков, от которых я ударяюсь в бега.

1. «Как хорошо, что вы пришли…»

2. «Как, ты ещё ничего не знаешь!»

3. «Где он? Вы его не видели? Он же только что был здесь. Кто-нибудь знает его телефон?»

По тому, как у вас оборвалось сердце, вы догадались, кого ищут?

Будете прятаться или выйдете?

Куда?

Дома найдут.

В ресторане всю ночь не просидишь.

Да и тревога гложет – почему все ищут?

Показаться или нет?

Все идут на крик, потом долго проклинают своё любопытство – нет, президент вас не искал, вас обокрали…

Могли бы и потом узнать…

* * *

Уважение к нему настолько возросло, что перестали приглашать и приходить.

Женщина у дороги

Водитель! Слушай сюда.

Пуще всего бойся красивой женщины, голосующей на дороге.

Хотя ничего нет соблазнительней красивой женщины, голосующей у дороги.

Снизь скорость и прикинь, почему красивая, но почему одна, почему у дороги и почему голосует.

Не ранена. Одна.

Здорова. Молода и голосует.

Ещё снизь скорость и подумай, нога на газу, руки на руле, подумай.

Как она в такую даль попала?

Пешком?

Или её завёз такой, как ты?

Думай, думай на малых оборотах, осмотри её вокруг.

Я не о фигуре…

Я об окрестностях.

Нет ли машины.

Парок дыхания.

Шевеление ствола.

Кусок ушанки.

Чья-нибудь татуировка вдруг мелькнёт.

Допустим, никого.

На первый невооружённый взгляд.

Ну, сам прикинь.

Как она сюда попала?

Рядом, кроме лесочка, никого…

Как такая женщина вдруг одинока.

То есть кто-то бросил.

А кто-то вот-вот подберёт.

Такие одинокими бывают две секунды…

Ну…

Так неужели в эти две секунды у дороги именно она.

Её дорога сблизилась с твоей машиной.

Ей так понравился твой мерзкий малиновый «Жигуль» с заляпанным стеклом, где и лица твоего не видно.

Допустим, даже подвезти.

Допустим, даже километров сорок.

Не об этом речь.

На чём она сюда приехала?

На чистых туфельках, в чулочках…

И ни души…

А вот ты по газам ударил, не дожидаясь моих строк.

Увидел мальчиков излишне стройных и быстрых.

Хорошо, что топливо плохое.

Дым, газ и, слава богу, кто-то встречный.

Они – к нему.

Сколько раз тебя просили – выставь зажиганье.