Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1

Исходным эпизодом романа становятся одни из самых первых битовских рассказов – «Дверь», к которому присоединяются рассказы, отображающий этапы писательской биографии А. Битова – вплоть до текста 2014 г. Выходит, роман писался более полувека и представлял собой своего рода творческий обзор писателем своего жизненного пути за это время. При этом присоединение каждого нового рассказа к предшествовавшим кардинально меняло сюжет и образ центрального героя, а вместе с тем – замысел романа и его концепцию до неузнаваемости. Таким образом, «роман-пунктир» не только принципиально фрагментарен, дискретен, но еще по смыслу вариативен, изменчив, текуч; тем самым он как литературный текст и как жанр находится в становлении и развитии. «Большая форма» романа складывается из «малых форм» рассказа; «пробелы», разделяющие отдельные рассказы, воссоздают скрытое от читателя (виртуальное) сюжетное пространство романа как целого, подключая к нему воображение читателя, факультативно восполняющее художественную реальность.

На этом эксперименты А. Битова по моделированию «больших форм» из множества «малых» не закончилось. В 1996 г. писатель сложил воедино все свои (или почти все) написанные к этому времени известные произведения, и получилась 4-хтомная эпопея: «Империя в четырех измерениях». I том – «Петроградская сторона»; II том – «Пушкинский дом»; III том – «Кавказский пленник»; IV том «Оглашенные». В позднейшей редакции названия томов поменялись: I том получил название по одной из ранних книг Битова – «Аптекарский остров»; III том – «Путешествие из России». В I том вошли рассказы из сборника «Аптекарский остров», повесть «Дачная местность» и роман-пунктир «Улетающий Монахов»; во II – роман «Пушкинский дом» с авторскими комментариями; в III – повесть «Колесо», «Наш человек в Хиве, или Обоснованная ревность», «Уроки Армении», «Выбор натуры: грузинский альбом»: в IV – «роман-странствие», складывающийся из трех автономных повестей – «Птицы, или новые сведения о человеке», «Человек в пейзаже», «Ожидание обезьян».

Все 4 тома эпопеи отображают 4 периода творчества Андрея Битова: I том – 60-е годы; II том – 70-е годы; III том – 80-е годы; IV том – 90-е годы – четыре десятилетия в жизни писателя и страны, – последние в истории СССР. Четырехтомник Битова – история кризиса, распада и гибели советской Империи, полная скрытого драматизма и неосуществленных надежд. В то же время последовательность томов характеризует последовательное расширение пространства писателя в его творчестве и мировоззрении: «Аптекарский остров» – малая родина Битова, где он родился и где прошло его детство; «Пушкинский дом» – Петербург – Ленинград, его большая Родина, где Битов стал писателем и получил известность в литературе; «Путешествие из России» – пространство бывшего Советского Союза, собственно советская Империя, сохранившаяся как память от путешествий автора по экзотическим окраинам исчезнувшей страны; наконец, «Оглашенные» – эколого-философские размышления о человеке и человечестве вообще, – так сказать, Империя Природы и Духа, раздвигающая все границы – пространства и времени, личности и культуры – историко-философская кульминация эпопеи. Таковы четыре измерения Империи – психологическое, литературно-творческое, межкультурное и философское, на пересечении которых только и возможно познать это явление – Советский Союз, понять обстоятельства его жизни и смерти.

На рубеже ХХ – XXI вв. мы, с одной стороны, имеем дело с 10-томным «Красным колесом» А. Солженицына (некий максимум большой прозаической формы), а, с другой стороны, – с остроумными парадоксальными рассказами и афоризмами М. Жванецкого, нередко укладывающимися в одну короткую фразу (минимум малой формы). В том и другом случае мы наблюдаем, так сказать, открытый, «неокончательный» текст, способный выйти в читательском восприятии далеко за пределы своего времени и своего словесного формата.

«Красное колесо» – это не только замкнутый цикл из 4-х «узлов» и 10 романов, рисующих, в трактовке А. Солженицына, механизм зарождения революции и всего революционно-исторического процесса, а следом за ними и тоталитарного государства, воплотившегося в чудовищной системе «Архипелага ГУЛАГ». Это, по Солженицыну, не только начало векового процесса развития тоталитаризма в мире – траектории катящегося по планете «Красного колеса», со всеми его ужасами и соблазнами, но и начало процесса его преодоления, разочарования в социалистической утопии. Необозримо «большая» литературная форма «Красного колеса», с одной стороны, проецируется на «большие формы» социально-политических событий и процессов, среди которых – революция, большевизм, Советская власть, тоталитаризм, ГУЛАГ, «вожди Советского Союза», коллективизация, голодомор, жизнь «по лжи» и т. д. С другой стороны, «Красное колесо» проецируется на другие произведения Солженицына, предшествующие «Колесу», – роман «В круге первом», повесть «Раковый корпус» и «Архипелаг ГУЛАГ» – как на исток всей последующей истории России ХХ в.