Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

Она коснулась всех без исключения сфер культуры. «Толстые» литературные журналы, буквально соревнуясь друг с другом, начали печатать неизвестные ранее широкому советскому читателю литературные произведения, воспоминания очевидцев и мемуары, дающие возможность читателю по-другому, по-новому взглянуть на историческую правду. Благодаря этому тиражи их резко возросли, а подписки на самые популярные из них («Нева», «Октябрь», «Новый мир», «Юность») стали дефицитом. Ежедневные газеты и особенно еженедельники, в свою очередь, стали с удовольствием размещать на своих страницах не только привычные новостные материалы, но и рецензии и критические статьи на публикуемое журналами.

И материалов для этого было более чем достаточно. За несколько лет в журналах и отдельными изданиями в свет вышли романы А. И. Солженицына («В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ»), Ю. Домбровского («Хранитель древностей»), Е. И. Замятина («Мы»), М. А. Алданова («Святая Елена, маленький остров»), Б. Л. Пастернака («Доктор Живаго»), М. А. Булгакова («Мастер и Маргарита»), В. В. Набокова («Лолита»), Б. Пильняка («Голый год», «Повесть непогашенной Луны»), А. Платонова («Чевенгур», «Котлован»), поэтические сборники А. А. Ахматовой, Н. С. Гумилева, О. Э. Мандельштама. Публицистика, а точнее публицистическая драма, пришла на театральные подмостки. И сейчас в памяти осталась знаменитая тогда «Диктатура совести» Михаила Шатрова. Особенный общественный резонанс вызывали произведения, в которых затрагивалась тема сталинизма и сталинских репрессий. Далеко не все из них были литературными шедеврами, но они пользовались неизменным интересом читателей перестроечной поры, потому что «открывали глаза», рассказывали о том, о чем раньше рассказывать было нельзя.

Сходная ситуация наблюдалась и в других видах искусства. Шел интенсивный процесс «возвращения» творческого наследия деятелей искусств, находившихся ранее под идеологическим запретом. Зрители смогли вновь увидеть работы художников П. Филонова, К. Малевича, В. Кандинского. В музыкальную культуру было возвращено творчество А. Шнитке, С. Губайдулиной, Э. Денисова.

В то время главная концертная площадка страны – зал «Россия», до этого предоставляемая исключительно официальным мероприятиям с участием «залитованных» коллективов, стала открытой для самодеятельных рок-групп. В концертах, при молодежных аншлагах, принимает участие «Аквариум», проходят сольные выступления групп «Алиса», «Бригада С».

Огромное значение для понимания истоков сталинизма, его преступной сущности, имел роман Ч. Айтматова «Плаха». А как не вспомнить здесь великолепный роман А. Н. Рыбакова «Дети Арбата». О судьбах ученых-генетиков, о науке в условиях тоталитарного режима повествуется в романах В. Д. Дудинцева «Белые одежды» и Д. А. Гранина «Зубр». Послевоенным «детдомовским» детям, ставшим случайными жертвами событий, связанных с насильственным выселением с родной земли чеченцев в 1944 году, посвящен роман А. И. Приставкина «Ночевала тучка золотая».

Не отставал от писателей и кинематограф, причем и художественный, и документальный. Достаточно назвать «Покаяние» Т. Абуладзе, «Легко ли быть молодым» Ю. Подниекса, «Так жить нельзя» С. Говорухина, «Завтра была война» Ю. Кары, «Холодное лето пятьдесят третьего» А. Прошкина.

Ветер перемен ворвался и в коридоры Останкина. Но фактически единственной структурой на Центральном телевидении, которая оказалась готовой к «новому мышлению», была наша редакция – Главная редакция программ для молодежи. Мы скорее чувствовали, чем понимали, что стоим не только на пороге создания новых передач, мы оказались на пороге создания нового типа вещания. Прямой эфир не может и не должен быть монополией спортивных трансляций и отлакированной цензурой программы «Время». Прямой эфир – главное достижение эпохи перестройки и гласности – стал доступным для самых разных программ, в частности, для программ нашей Молодежной редакции, уже подготовленной к такому неформальному общению со зрительской аудиторией, ждущей и жаждущей нового ТВ.

Почти год шла работа над новой передачей. И вплоть до первого выхода в эфир шел спор о том, кто должен ее вести. Я полагал, что в «построенной» режиссером Анатолием Малкиным и редактором Кирой Прошутинской квартире (хоть и студийной, но со всеми атрибутами подлинности, с настоящими кухней, кабинетом и гостиной) должна жить молодая пара. Он и Она. В гостиной они будут принимать гостей знаковых, уважаемых, серьезных, взрослых. В кабинете – своих сверстников: молодых ученых, врачей, учителей, то есть мыслящую интеллигенцию. Кухня, как тогда в большинстве советских квартир, предназначалась для самых откровенных разговоров с близкими друзьями на запретные в ту пору темы.