Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

«Моисей», конечно, появится и не один. В самом финале романа все чаще цитируют Ленина и весьма сочувственно. Ну как же? Ясно, что революция, приближение которой массу и радует, и пугает одновременно, без вождей претворится в анархию. Собственно, взрыв анархии как раз и характеризует смуту, и это не проходит мимо внимания Горького. Вот какой диалог по этому поводу мы находим в романе. «Революция с подстрекателями, но без вождей… вы понимаете? Это – анархия. Это – не может дать результатов, желаемых разумными силами страны. Так же как и восстание одних вождей, – я имею в виду декабристов, народовольцев» [181]. В этом же диалоге прозвучало слово «пугачевщина» как синоним анархии, ставшей реальным слагаемым не описанной в романе главной революции – революции 1917 года, к которой все, однако, движется. Впрочем, слова «разиновщина» и «пугачевщина» постоянно мелькают на страницах романа. Тут-то и возникает в романе фигура Ленина, сумевшего преодолеть (так ли?) пугачевщину или разиновщину, а, в общем, анархию («Ленин очень верно понял значение «зубатовщины» и сделал правильный вывод: русскому народу необходим вождь, так? [182]. Так приходит в историю Ленин в архетипической ауре, точнее, его приход в истории связан с наделением его этой самой аурой.

Этот вопрос о вожде задают до сих пор. Идея необходимости в вожде явно перекочевала в роман Горького не только из трактата Лебона, но и из самой атмосферы начала прошлого века. Но удивительное дело, автор первого значительного проекта создания психологии масс как отдельной науки, естественно, вроде бы не мог пройти мимо этой темы. Конечно, он ее в своем сочинении затрагивал. Этой теме он даже посвятил целую главу. Так, предлагая характеристику вождя или, как он выражается, «вожака толпы», Лебон просто набрасывал портрет ибсеновского героя. «Обыкновенно, – пишет он – вожаки не принадлежат к числу мыслителей – это люди действия. Они не обладают проницательностью, так как проницательность ведет обыкновенно к сомнениям и бездействию. Чаще всего вожаками бывают психически неуравновешенные люди, полупомешанные, находящиеся на границе безумия. Как бы ни была нелепа идея, которую они защищают, и цель, к которой они стремятся, их убеждения нельзя поколебать никакими доводами рассудка. Презрение и преследование не производит на них впечатления или же только еще сильнее возбуждает их. Личный интерес, семья – все ими приносится в жертву» [183]. Таким, кстати, в фильме А. Котта предстает Лев Троцкий.

Но как свидетельствует сочинение З. Фрейда, которое появилось не без влияния именно Лебона, первооткрыватель новой сферы в науке все же недостаточно, и даже поверхностно, осветил вопрос об отношениях массы и вождя. Собственно, придя к этому мнению, З. Фрейд на краткое мгновение в своей научной биографии оставил психоанализ и единственный раз углубился в психологию масс. Он принизил значение самой массы в новой науке, выдвигая на первое место вождя («В психологии толп, которую разрабатывает Фрейд, толпы достаточно быстро исчезнут из поля исследования. Вместо них на горизонте возникает вождь» [184]. Но, конечно, в психологии масс активны два слагаемых – и вождь, и масса. Ведь это масса и способствует приходу вождей, создает их архетипический образ.

Как полагает З. Фрейд, отношения между массой и вождями являются либидонозными. В результате возникает целая концепция психологии масс в ее психоаналитической трактовке. Хотя она и явилась критикой концепции Лебона, но на самом деле лишь углубляла представления, начавшие складываться в данном научном направлении. Но если описанные Лебоном и Фрейдом признаки вождя идеально подходят к ибсеновскому герою, то герой горьковского романа – противоположный случай. Хотя, казалось бы, в психологии Самгина есть то, что является для вождя определяющим. Ведь он – Нарцисс. Он, в общем, ни к кому не привязан и больше всего любит себя и занимается собой. А по Фрейду выходит, что это та психологическая особенность, которая способствует превращению человека в вождя. Это нарциссизм Самгина, как это изображено в романе, ему присущ с детства. Поэтому детству в романе и придается такое внимание. Однако Самгину не суждено быть вождем. Ведь он – инакомыслящий. Он скорее отталкивает людей своим рационализмом и способностью рефлексировать, чем притягивает к себе.