Большой футбол

Это чрево Москвы, о котором не раз упоминалось в литературе, действительно представляло собой грандиозный и красочный натюрморт. Палатки, лавки, магазины завалены всевозможнейшей снедью. Рыба, мясо, овощи, фрукты, ягоды, соленья... Все в изобилии — глаза разбегаются у покупателей. Запахи Охотного ряда меняются так же, как и краски. После аромата ягодных лавок вдруг потянет тяжелым запахом отбросов.

С рынком у меня связано неприятное воспоминание. Однажды меня послали за покупками. Время было голодное. Продукты стоили дорого. Мать дала мне деньги, а я, чтобы не потерять, заложил их в кепку под подкладку. По дороге к рынку, в Соколовском переулке, стоит старая барыня. Около ног бочонок, небольшой по размеру, но, как оказалось потом, очень тяжелый.

— Мальчик, поднеси мне бочонок, я тебе заплачу, — обратилась ко мне барыня.

Я мигом прикинул, что сегодня на ЗКС футбол, значит можно заработать на билет.

— А куда нести? — спросил я, косясь на бочонок.

— Да недалеко, на Пятую Тверскую-Ямскую.

Ну, думаю, верно, не так уж далеко, донесу как-нибудь, зато на футбол съезжу. И согласился.

Тащить бочонок было чертовски неудобно. Я его и руками к животу прижимал и под мышку пытался взять. Взваливал его то на одно, то на другое плечо. Пройду шагов десять — и останавливаюсь: тяжело и неловко. Бочонок пузатый, дубовый. Вконец измотался я, а прошел всего один переулок. Впереди еще длинный путь. Впору договор расторгнуть. Но во мне уже разгорелся спортивный задор. Проклятый бочонок, все равно я тебя осилю! Дай, думаю, на голове понесу. Взгромоздил бочонок на голову — чувствую, неплохо получается, только голову больно трет. Так на голове я и дотащил его до места.

Рассчиталась со мною барыня не щедро. Едва на билет хватило. Шишку я себе натер на голове огромную. Но беда была не в этом. Когда я полез за деньгами, чтобы заплатить за купленную провизию, то обнаружил, что бумажные деньги, лежавшие в кепке, были изжеваны в труху. Со слезами я возвращался домой. Мой заработок не покрывал и десятой доли загубленных денег. Мать пощадила меня и отцу ничего не сказала. А проклятый бочонок мне запомнился на всю жизнь.

На этот раз мне на рынке повезло. Я только стал приценяться к громовским сельдям, как заметил, что внимание всех устремлено в одном направлении.

Турки! Вон они, в высоких красных фесках, смуглые, худощавые, вышли из гостиницы «Континенталь» и прогуливались по Охотному ряду.

На фоне яркого Охотного ряда они представляли очень живописную группу, возглавляемую, по-видимому, капитаном команды, фаворитом турецкого футбола Нихатом. Ну конечно же, это он! Мы, ребята, по фотографии в газете запомнили его характерный профиль с прямым большим носом.

Вместе с Лешкой Голубевым глядим как завороженные. Вот она, национальная сборная Турции!

Не только мы, юнцы, не отрывали изумленных глаз от гостей. Вереницей стоящие вдоль тротуара извозчики, владельцы лавок, продавцы, лоточники (нэп был в разгаре), охотнорядские покупатели — все с любопытством рассматривают гостей с Востока.

— Дядя Митя, мы турок в Охотном ряду видели! — говорю я.

— Да поди ты ко всем чертям со своими турками! Ты мне лучше покажи, какие ты селедки принес. Ты понимаешь, Кирсан, совсем с ума сошли с этим футболом племяннички.

Дядя Кирсан — пскович, тоже из очень знаменитого егерского рода Зуевых. Могучего сложения, розовощекий, с рыжеватой бородой и усами, дядя Кирсан был добродушен. Но в его наивно-голубых глазах всегда вспыхивал огонек лукавства, когда дядя Митя «громил», а мы защищали футбол.

— Анафемская сила! Ах, и бесовская же игра! Сатанинское наваждение! — хитро подмигивал дядя Кирсан.

— Газеты надо читать, дядя Митя, — возмущались мы. — Об этом матче во всех газетах пишут.

— В газетах! — презрительно хмыкал дядя Митя. — Вон чеховского героя тоже в газете прославили, что пьяный нахлестался. Стало быть, и тут радоваться надо? Нет-с, господа голоштанники, нечему тут радоваться. Скорее плакать надо! Отец бы за голову схватился, если бы был жив. Чем, мол, сынки-то занимаются!

Интерес к матчу с турками повышался с каждым днем. Поражение их от первой сборной со счетом 2:0 не ослабило интереса к гостям. Турки выиграли у второй сборной 3:1. А кроме того, разнесся слух, что гости срочно затребовали подкрепление из Стамбула.

С утра 16 ноября 1924 года в направлении Большой Калужской улицы было заметно усиленное движение. А к полудню все виды транспорта испытывали повышенную нагрузку. Трамваи, автомобили частного проката, извозчики, лихачи везли зрителей на стадион имени Воровского.

Дядя Митя доведен до высшей точки кипения. Его вывел из терпения без конца звонивший телефон и наша предматчевая суетня. Даже десятилетняя младшая сестра и та требует, чтобы ее взяли на футбол. Этого он уже вынести не мог; хлопнув дверью, ушел мести двор. В минуты раздражения он всегда брался за метлу и начинал нещадно пылить.