Большой круг

Почти все в шталаге «Люфт-1» в сорок пятом умерли бы от голода, если бы не тоненький ручеек посылок Красного Креста. Когда с востока придвинулся грохот артиллерии, немцы заставили американских пленных рыть траншеи и стрелковые окопы. Ходили слухи, что они роют себе могилы.

Чуть позже, майским утром, затемно голос американца в громкоговоритель:

– Ну и каково, ребята, почувствовать себя свободными?

Немцы ушли, русские стояли в трех милях. Все выбежали из бараков. В неразберихе Эдди нашел Лео, сгреб его и прошептал, что любит. Тот, похоже, не услышал.

Русские, приехавшие в полных вагонах, были развеселые, подвыпившие. Ходили по домам, что-то брали, разбивали портреты Гитлера прикладами винтовок. Их девушки танцевали для американских военнопленных.

– Я безработный. – Лео смотрел на трех русских девушек в коротких широких юбках, которые крутились на импровизированной сцене.

Солдат аккомпанировал им на гармошке. Девушки хлопали в ладоши и наматывали на себя изголодавшиеся вопли американцев, как нитки на катушку.

– Тем лучше для меня, – заметил Эдди.

Лео кисло улыбнулся:

– Ты же не думаешь, что они нам и дальше так позволят?

– Кто они?

Лео, смутившись, сделал неопределенный жест, обведя рукой мир за проломленным лагерным забором и снесенными вышками. Эдди сказал:

– По-моему, мы заслужили право жить теперь как угодно.

– Было бы неплохо, – вздохнул Лео, и Эдди стало страшно.

Их переправили по воздуху в транзитный лагерь недалеко от Гавра. Лео отдалился, избегал Эдди. А однажды взял и исчез, видимо, сел на корабль, идущий домой. Довольно скоро Эдди тоже отправили в Америку. «Ну и каково, ребята, почувствовать себя свободными?»

Год спустя, живя в Нью-Йорке, Эдди получил письмо. Лео женился на своей школьной любви и работает на ее отца. Сожалеет, что у него не было возможности попрощаться.

– Зачем ты приехал? – спросил Лео, когда они выехали на синей машине из «Халлидей Кадиллака».

– Мимо проезжал. Я работаю во Флориде на рейсовых самолетах.

– Я имею в виду, чего ты хочешь? Поверни здесь.

– Хочу услышать от тебя, что ты искал именно такого. Тоскливой возни.

– Ты же женат.

– Вообще-то моя жена погибла. В авиакатастрофе. Я узнал, только вернувшись домой. И ты знаешь, что это не одно и то же.

Лео тронул его за плечо, всего на секунду:

– Мне жаль, Эдди. Очень жаль.

– Оставим.

– Тормозни. Здесь никто не ездит.

Они стояли на узкой, обрамленной лесом дороге. Эдди, слишком высокий для маленькой машины, как мог вывернулся и посмотрел на Лео: старомодный костюм, булавка для галстука, обручальное кольцо и короткая, почти военная стрижка.

– Жена знает?

Лео повернулся к окну и впился глазами в деревья.

– Она хороший солдат. У нас две маленькие дочери. – Он подвинулся и, достав из заднего кармана кошелек, вынул фотокарточку: два карапуза в платьицах и сандаликах.

– Красивые, – сказал Эдди, возвращая фотографию.

– Да-а.

– Наверно, я просто хотел тебя увидеть. – Эдди провел рукой по сиденью, но до Лео не дотронулся. – Ты был прав. Ничего не изменилось. Не так, как я надеялся. Все из последних сил прикидываются, что мы не убивали друг друга пять минут назад, что тут место только заборчикам и детским коляскам. Стиснем зубы и будем счастливы.

– Более или менее.

– Ты не удивлен. Завидую. Как бы я хотел никогда не надеяться.

Лео ладонью накрывает руку Эдди:

– Кто бы мог подумать, что лучше всего мне будет в немецком лагере для военнопленных?

– Ты не можешь уехать? Всего на пару дней?

Лео помялся и уже собрался ответить, но проехала машина, и он, отдернув руку, спросил:

– Ты действительно собираешься покупать машину?

* * *

Довольно длинная взлетная полоса из кораллов на Эйтутаки была построена во время войны и оснащена радиомаяком.

– Слишком легко, – говорит Эдди, когда они приземляются. – Может, никакого приключения и не получится.

– Все время так не будет, – отвечает Мэриен.

– Не будет, – соглашается Эдди.

Они поселились в лагуне, в крытом соломой маленьком постоялом дворе на сваях, где останавливались во время пробного полета.

– Празднуете? – спрашивает их хозяин. – Первый день нового года? Там по дороге паб.

Он служил в строительном подразделении флота, помогал строить эту взлетную полосу и вернулся сюда после войны. Тут рай, заявил он, уверенный, что никто даже не спросит почему.

Эдди в паб не хочется.

На закате он плавает в лагуне. На плоской, стеклянной поверхности воды отражаются первые немногочисленные звезды, пылающее розово-фиолетовое небо. Он видит далекое белое волнение разбивающегося о рифы прибоя и слышит приглушенный, с опозданием доносящийся рев океана, просящегося на сушу. Песчаное дно лагуны усеяно мертвыми кораллами и так плотно населено черными трепангами, что почти невозможно сделать шаг, не почувствовав чавканье под ногами.

Эдди продал синий «Кадиллак» какому-то скользкому калифорнийскому юристу, который теперь, ни о чем не подозревая, носится по Лонг-Бич в фетише утраченной любви.