Большой кулинарный словарь

Все знаменитые европейцы — политики, ученые, люди искусства, известные генералы, большие министры и дипломаты, великие поэты — все сидели за его столом, и каждый признавал, что там царил дух самого щедрого гостеприимства. Обычно за этим столом бывали г-н де Фонтан, г-н Жубер, г-н Деренод, граф д’Отрив, г-н де Монтрон — знаменитый ум, доставшийся нам от XVIII в. еще достаточно молодым, чтобы XIX в. смог его оценить.

Революция погубила знатных вельмож, знаменитые кухни, изысканные манеры — г-н де Талейран возродил все это. Благодаря ему, Франция вновь обрела в мире свою репутацию страны роскоши и гостеприимства.

В восемьдесят четыре года г-н де Талейран каждое утро проводил час со своим поваром, обсуждая с ним все блюда своего обеда — единственной трапезы за целый день, поскольку по утрам, прежде чем сесть за работу, он выпивал лишь две или три чашки настойки ромашки.

Ежегодно князь ездил на воды в Бурбон-л’Аршамбо. Эти воды очень благотворно действовали на его здоровье. Оттуда он ехал в свой великолепный замок Балансе, к столу которого могли являться все достойные люди Европы.

В Париже князь обедал в восемь часов, за городом — в пять; в хорошую погоду за обедом следовала прогулка.

Вернувшись с прогулки, садились за карточный столик и наступала очередь тихого виста. Закончив игру, г-н де Талейран отправлялся в свой рабочий кабинет и дремал. Льстецы говорили: «Князь размышляет!»

Те, кому не было нужды льстить, говорили просто: «Его сиятельство спит!»

Как мы уже упоминали, император не был ни хорошим едоком, ни гурманом. Но он ценил образ жизни г-на де Талейрана.

Вот мнение знаменитого кулинара Карема о кухне Камбасереса, которую, похоже, нам нередко хвалили понапрасну:

«Я писал неоднократно, — говорит Карем, — что кухня Камбасереса никогда не заслуживала своей репутации. В этой связи я напомню здесь некоторые детали и приведу кое-какие другие, чтобы уточнить картину, характеризующую этот недостойный дом.

Г-н Гран-Манш, шеф-повар архиканцлера, был просвещенным практиком и достойным человеком, которого все мы уважали. Он пригласил меня на празднества княжеского дома, и я нередко имел возможность оценить его работу. Следовательно, я могу сказать о ней несколько слов. По утрам князь очень старательно занимался своим столом, но лишь обсуждая и урезая расходы на него. У него в самой высшей степени заметно было то беспокойство о деталях, которое свидетельствует о скупости. Он каждый раз отмечал блюда, к которым никто не прикасался или которые были мало востребованы, и на следующий день включал их в свое меню. О небо, что же это за обед! Я не говорю, что нельзя использовать остатки от трапезы, а хочу лишь сказать, что подобные остатки — не для обеда князя и знаменитого гурмана. Это момент весьма деликатный. Хозяин ничего не должен говорить и видеть, дело лишь за ловкостью и порядочностью повара. Остатки от предыдущей трапезы должны использоваться с исключительной осторожностью, умением и особенно — без лишних разговоров.

В доме князя де Талейрана, который является первым в Европе, в мире и в истории, действуют сообразно этим принципам. Данные принципы характеризуют высокий вкус и были присущи всем знатным господам, которым я служил: Кастельри, Георгу IV, императору Александру и другим.

Архиканцлер получал в качестве подарков от департаментов продукты и самую лучшую дичь. Все это складывали в обширное хранилище, ключ от которого был у князя. Он сам вел учет поступлений, отмечал их даты и единолично отдавал приказания об использовании тех или иных продуктов. Нередко, в тот момент, когда отдавалось приказание, продукты оказывались уже слегка испорченными. Они никогда не появлялись на столе, если утрачивали свою свежесть.

Камбасерес никогда не был гурманом в научном понимании этого слова. От рождения он был хорошим едоком и даже обжорой. Поверит ли кто-нибудь, что всем блюдам он предпочитал горячий паштет с фрикадельками — блюдо тяжелое, пресное и глупое! Однажды, когда добрый Гран-Манш решил заменить фрикадельки кнелями из дичи, петушиных гребешков и почек, — вы не поверите! — князь впал в ярость и потребовал свои фрикадельки из фарша по-старому рецепту, такие жесткие, что можно было сломать зубы, — но князь находил их восхитительными. В качестве закуски ему часто подавали кусок края паштета, разогретый на решетке, и ставили ему на стол окорок, нередко бывший в употреблении всю неделю. Его умелый повар никогда не ел хороших соусов! А помощники или подручные не видали и бутылки бордо! Какая скупость! Какая жалость! Что за дом!