Большой переполох (СИ)

Шутка начинала ей нравиться. Во-первых, у капитана Каноги делается такое смешное, растерянное лицо! А во-вторых, ей, Каори, приходится постоянно быть где-то поблизости от лейтенанта Абарая. Они уже несколько раз передавали эту чашку из рук в руки, изымая ее с того места, где она находилась, выслеживая, куда направляется Каноги, предугадывая и подсовывая чашку туда, где та непременно ее заметит. А лейтенант Абарай, когда он так близко, выглядит совсем по-другому. Очень простой в общении, не зазнается, не требует постоянно, чтобы Каори обращалась к нему по форме, и если она, увлекшись, забывает вежливые обороты, не делает замечаний, а обращается так же запросто. И все равно он очень сильный. Вблизи это особенно заметно. В груди девочки поднималась нераспознаваемая пока ею самой нежность. Нечто подобное происходило с ней впервые в жизни, ничего удивительного, что она не могла распознать первые признаки того, что происходит однажды со всеми молодыми девушками.

***

Мичико казалось, что она сходит с ума. Чертова чашка попадалась ей всюду, куда бы она ни пошла! И самое главное, никому больше не казалось это странным. Лейтенант, которого она уже несколько раз допрашивала, в упор отказывался видеть в этой чашке одну и ту же. Ну да, есть сходство, говорил он. Ну да мало ли похожих кружек есть в мире. И главное, он отказывался признавать странным то обстоятельство, что ей, Мичико, в принципе постоянно попадаются на пути кружки.

Много ли надо, чтобы заподозрить себя в сумасшествии? Достаточно убедиться, что другие люди видят этот мир не так, как ты. Лейтенант явно воспринимал все совершенно иначе. Но Каноги не могла сдаться просто так. Она не выпускала из виду Кирихару, – кружка появлялась. Вспомнив, что однажды видела этот предмет в руках лейтенанта Абарая, Каноги послала одного из бойцов, чтобы отвлечь и его. Кружка возникла вновь. Оставалось предположить, что все это не является заговором против нее. И что у нее, видимо, что-то не в порядке с головой.

Кажется, это превратилось у нее в манию преследования. Иначе отчего бы она, тщательно скрыв реяцу, вдруг двинулась, крадучись, вслед за своим лейтенантом.

Так она их и обнаружила. Кирихара, Абарай и еще какая-то неизвестная девчонка укрылись в переулке, и в руках у них была та самая злополучная чашка. Они смеялись, разговаривая, и Каноги с двух слов поняла, что они обсуждают, куда бы эту штуку на сей раз запихнуть. Бешенство охватило Мичико. Да как они смели!

Она шагнула вперед, но учуяли они ее за секунду до этого – по вспышке реяцу. Девчонка пискнула и полностью скрылась за широкой спиной Абарая. А лейтенанты обернулись и замерли растерянно и обреченно.

– Кирихара! – Сквозь зубы прорычала Каноги. Абарай ее в этой ситуации интересовал мало, третья сообщница – и того меньше. Эти двое – случайный эпизод. Можно было считать доказанным главное: все эти годы ее преследовал именно Кирихара. – Как это все следует понимать?

Сю понял, что допрыгался. Позорным поражением завершилась его месть, он погиб, но погибать он намеревался под фанфары. Он всегда знал, что однажды этим кончится, и в планах его не было извинений или объяснений. Кроме одного: за что.

– Все верно, капитан, – сказал Сю. – Это моя работа.

У него под ложечкой разливался холод, внутренности сжимались в тугой комок, но усилием воли лейтенант заставил свой голос не дрожать. От того, как он будет держаться сейчас, зависит, каким его запомнят. И что будет написано на его эпитафии.

– Но… – Вот голос Каноги дрожал. Правда, больше от ярости. – Но за что?!

– Нельзя быть такой занудой, капитан.

– Занудой?! – Мичико задохнулась от возмущения.

– Именно так, – твердо заявил Сю. – Неужели вы не замечаете, что вас все ненавидят? Коллеги смеются над вами и втайне жалеют. Ваше фанатичное следование букве регламента отдает умственной отсталостью. И ладно бы еще вы предавались этому извращению в одиночку. Но вы же и остальных изводите.

– И что?.. – пальцы Каноги задрожали, и она стиснула кулаки. – Что, по-твоему, я делаю не так?

– Да все! – С отчаянной смелостью обреченного рубанул Кирихара. – По-вашему выходит, что боец Готэй – это функция, бездушная машина, которая вся, с ног до головы, посвящена только одному: исполнению устава. Вы полагаете, что у синигами нет ни чувств, ни пристрастий, ни дома, ни личной жизни. Наверное, у вас действительно ничего этого нет. Иначе бы вы знали, что после выполнения обязанностей офицера наступает свободное время. – Тут Сю окончательно воодушевился, и его понесло. – Люди книжки читают, друг с другом встречаются, умные беседы ведут. У них бывают увлечения. Вы задумывались, что некоторые из ваших офицеров пишут стихи? А кое-кто рисует, между прочим. Но вам же наплевать на такие вещи, потому что их нет в уставе.

– Дисциплина необходима! – Взвизгнула Каноги уже истерично.