Большой пожар

– Не сделай он этого, с пожарной охраны сняли бы три шкуры, – сказал Вася. – Искать бы никого не надо было: бей пожарных! Савицкий, Оля, ответил сразу на два твоих вопроса: и кто виноват? и почему пожар распространился так быстро. Да из его ответа только слепой, как крот, и глухой, как пень, не поймет, что Дворец был крайне пожароопасным – настоящая пороховая бочка! Теперь я еще больше удивляюсь, что мы его все-таки потушили. Ну а что касается полотера и уборщиц – не они, так другие: была бы для огня пища, искра всегда найдется.

– Ну, это уже фатализм, – возразила я. – Ты еще скажешь, что Дворец с первого дня был обречен на пожар.

– Нет, не скажу, – подумав, ответил Вася. – Точнее будет другая формула: в случае пожара Дворец был обречен на чрезвычайно быстрое распространение дыма и огня. Ибо из всех недостатков, о которых писал Савицкий, устранили только один; вывесили в помещениях планы эвакуации. Но раз остальные недостатки устранены не были, пожар развивался стремительно, и посему цена этим планам была ломаный грош.

– Подходим к самому главному, – сказала я. – Конкретно: почему, почему огонь распространился так быстро?

– Вопрос поставлен неточно. – Вася взял лист бумаги и начал набрасывать план Дворца. – Слишком быстро, Оля, распространялся не огонь, а дым. Так, в высотную часть огонь проник минут через семь-восемь после дыма; для высотки долгое время главным врагом был именно дым, настолько ядовитый из-за продуктов сгорания синтетики, что без противогазов находиться в нем было невозможно. Я бы предложил такую схему…

– В основном корпусе дым был не слаще, – проворчал Дед. – Ты Лелю не критикуй, точно или неточно она спросила, а человеческим языком объясни, почему Дворец заполыхал. Они, Леля, в Высшей школе все формулы наизусть вызубрили, теоретики! Таких схем тебе нарисуют, что любое ясное дело вусмерть запутают. Я бы тебе, дочка, так посоветовал: как увидишь, что Васька схему рисует или формулу пишет, выливай ему за шиворот стакан воды.

Я вдруг вспомнила Вету Юрочкину – диспетчера Центрального диспетчерского пункта Дворца. Милая, удивительно скромная девушка, многие еще вышучивали ее фамилию – потому, что женихом ее был Юрий Кожухов, сын полковника. Вету тоже называли в числе виновных – у кого-то хватило совести… Я хотела спросить у ребят, не помнят ли они, кто именно, но не успела – увидела как наяву его лицо: директор Дворца. Он многих тогда обвинил, пытаясь увеличить число причастных…

– К делу,– предложила я. – Кто берется сформулировать: почему пожар распространился так быстро? Только о виновных – потом.

– Проект описания пожара поручили готовить нам троим, – сказал Слава.

– Знай мы тогда об ответе Савицкого… А почему о нем не было ни слова на суде?

– Савицкий в то время тяжело болел, а Агееву вряд ли хотелось извлекать этот документ, – предположил Вася. – Ладно, попробуем сформулировать, не кипятись, Дед, без формул. Итак, пожар начался на пятом этаже – установлено Гулиным на основании показаний вахтера Петрова и подтверждено очевидцами. По лаку и коврам на полах, по синтетическим обоям на стенах и подвесным декоративным потолкам из синтетики же, скрывающим коммуникации, огонь помчался по коридору с линейной скоростью 4-8 метров в минуту. Через две – две с половиной минуты пламя достигло лифтового холла на пятом этаже и начало распространяться вверх и в правое крыло здания. Легко подсчитать, что пламени нужны были считанные минуты, чтобы через лифты и лестничные марши попасть на очередной этаж. Практически через пятнадцать минут после загорания на пятом этаже Дворец пылал.

– Ты забыл, что Савицкий указал еще на одну сверхважную штуку, – добавил Дима. – Во многих местах не были заделаны неплотности в стенах и перекрытиях, мы, Ольга, обычно говорим – пустоты. Пожалел штукатур раствора или план гнал, а маляр заклеил обоями – и никакая комиссия не увидит. Пожар был нужен, чтобы эти волчьи ямы обнаружить! Именно по этим пустотам огонь так быстро и проскакивал из комнаты в комнату, с этажа на этаж.

– И еще система дымоудаления, – напомнил Слава. – Ни Савицкому, ни потом Кожухову не удалось добиться того, чтобы ее наконец смонтировали. А главным-то врагом оказался дым…

– Вася, конечно, прав, – сказал Дима. – Дворец был обречен на чрезвычайно быстрое распространение пожара. Американцы считают, что у пожара три причины: мужчины, женщины и дети. Я бы добавил четвертую, обобщающую: человеческая глупость. К сожалению, за глупосгь у нас не судят.

Дед махнул рукой.

– Нам виновных искать – последнее дело. Вот ты, Слава, негодовал, что директору и главному инженеру срок дали условно, а что бы изменилось, если б их посадили? Остальным урок? Так такие уроки быстро забываются. Вот сказал бы Савицкий: «Не подпишу, пока все не сделаете!» – и пожара бы не было, а если б и возник, то за полчаса его свободно бы задавили. Но когда на тебя давят со страшной силой – не хочешь, а подпишешь. Откажешься – другого, более сговорчивого, поставят.