Большой театр. Секреты колыбели русского балета от Екатерины II до наших дней

В 1966 году Григоровича повысили в должности и назначили главным балетмейстером. В том же самом году ему поручили постановку третьего по счету большого балета — «Спартак». В Большом театре спектакль на музыку Хачатуряна ставили дважды: в 1958 и в 1962 году, — но он оказался провальным и на родной сцене, и за границей. Хореограф сам когда-то танцевал в нем партию гладиатора Ретиария и шутил, что был «первым убитым» в балете, и его это устраивало, ведь тогда он оказывался первым в очереди в буфет за кулисами[740]. Тем не менее, когда директор Большого театра Михаил Чулаки передал ему либретто и ноты для создания новой постановки, повода для смеха не возникло. Спартак в течение долгого времени считался очень привлекательным для Советского Союза образом, и премьеру назначили на важную дату — пятидесятую годовщину Октябрьской революции[741].

По мере ее приближения даты проекта, посвященного Спартаку, становились предметом планирования, перепланирования, а могли и вовсе отмениться. Балеты, оперы и фильмы на тему восстания рабов под предводительством гладиатора были приурочены к 15-й и 40-й годовщинам революции. Над этой темой работали выдающиеся советские таланты (как обладатели громких имен, так и менее знаменитые). В 1926 году турецко-советский режиссер Мухсин Эртугрул создал тщательно продуманный сценарий немого фильма, а в 1928 году композитор Георгий Дудкевич закончил оперу. Главрепертком дал последнему разрешение на постановку, но только при условии, что она будет осуществлена за пределами Москвы и Ленинграда, поскольку его музыку посчитали слишком дилетантской для «рабоче-крестьянских масс»[742]. В опере было много хорового пения и мало действий. Если описать в двух словах, то получилась достаточно неплохая историческая эпопея, однако в ней не было ничего действительно захватывающего. Спектакль поставили на сцене Пермского оперного театра. Племянница Петипа Ксения написала либретто по этому сюжету, а в 1934 году композитор Борис Асафьев ухватился за тему, посчитав, что сложилась подходящая политическая обстановка. Тем не менее, в 1935 году он несколько умерил свой пыл, когда понял, что ему придется сочинять музыку, не имея под рукой никаких древних римских источников, которые можно было бы взять за основу.

Сага о великом восстании рабов также привлекла внимание Касьяна Голейзовского, балетмейстера, осуществившего постановку библейской притчи «Иосиф Прекрасный». С написанием либретто ему помогали друзья: эксперт по древнегреческому театру Владимир Оттонович Нилендер[743], а также писатель Василий Янчевецкий[744], ранее опубликовавший роман о Спартаке. В 1934 году получившееся в результате творение было выдвинуто на конкурс опер и балетов на революционную тематику, но не набрало нужное для (потенциальной) постановки в Большом театре количество голосов. Тем не менее Голейзовский упорно продолжал работать над проектом, тщательно продумывая детали, и в процессе определил необходимые пропорции: «55 % танца, 45 % пантомимы»[745]. Он пригласил на творческую «кухню» и других «поваров», а русское «меню» сменилось грузинским, потому что перспективы реализации подобной задумки переместились из Москвы в Тбилиси. По настоянию одержимого балетом грузинского коммунистического чиновника Авеля Енукидзе музыку написала грузинский композитор Тамара Вахвахишвили. Результат получился весьма эклектическим, впитавшим в себя влияние Ближнего Востока и испанского композитора Исаака Альбениса, с «гонгами, тамбуринами, трещотками, горнами, бубенцами, волынками», маршами для римских легионов и хором, призванным придать всему происходящему какой-то смысл[746]. Однако удача отвернулась от авторов: в Тбилиси не нашлось подходящих артистов, а у экспериментатора Голейзовского не было достаточной политической поддержки, чтобы найти их.