Бомбейские чудовища

Дядя Пуд оставил Фалалея в одиночестве и вышел на арену. Как он и думал, его отсутствие спортсмены использовали для передышки. Нахмурившись, тренер устремился к шведской стенке, возле которой сгрудились его мускулистые подопечные. Вид они имели озабоченный, утирали пот, струящийся по лбу и щекам, переговаривались вполголоса, косясь куда-то в сторону. Проследив направление хмурых взглядов, антрепренер разозлился. На чистом брезенте виднелись следы мокрых подошв, и нагло валялась скомканная коробка из-под папирос «Фру-Фру».

— Что здесь такое, черт возьми? — набросился он на атлетов. — Почему нагажено в зале?

— Был налет, — лаконично сообщил среднего роста мужичок с бритым лицом.

— Что за свиньи сюда ворвались?

— Вот именно свиньи, — загудел спортсмен не первой молодости, но с молодцевато закрученными усами.

— Говори ясно и четко, Буйвол, — велел дядя Пуд, — пока шею тебе не свернул.

Буйвол замолчал и отвел взгляд. Говорить он не решался.

— Родион, ты-то хоть можешь объяснить?

Бритый атлет сдвинул брови.

— Минут пятнадцать назад в зал вошли человек десять. У троих в руках ножи. У двоих топорщились карманы, похоже, там револьверы. Ну, и к нам. Потребовали назвать имена. Мы и назвали. Ну, они и ушли. Пачку из-под папирос бросил их предводитель.

— Теперь картина ясна. Вот что значит счетовод по призванию, — одобрил дядя Пуд. — Предводитель известен?

— Так точно, Коля Соколов.

Дядя Пуд нахмурился.

— А кого они искали, не сказали?

— Нет.

— А Арсения не видели?

— Вроде его не было.

— Плохо, — покряхтел антрепренер, — как бы дожить до завтрашнего дня?

— Доживем, нам без этого нельзя, — пробасил Буйвол.

Дядя Пуд разозлился, губы его задрожали.

— Что вы здесь языками молотите без толку, как бабы на базаре? Завтра решающий бой, а вы здесь треплетесь часами. Марш к снарядам!

Он развернулся и узрел у входа на арену постороннего, представительного мужчину в шинели путейца.

— Меня нет и не будет, — процедил антрепренер сквозь зубы, стрельнув глазами на своих подопечных, и быстрым шагом устремился в свою каморку, где томился Фалалей.

— Ну, брат, — заговорил антрепренер, влетая в комнатку и плотно прикрывая дверь. — Дела твои швах. Боюсь, через минуту-другую здесь будет твой маньяк. Он уже на арене и, кажется, с пистолетом в кармане.

Фалалей издал горлом какой-то булькающий звук, машинально схватил чужую шубу, в которой прибыл к своему спасителю, и замер.

А когда в дверь постучали, дядя Пуд на стук обернулся и не увидел картины за своей спиной.

Держа шубу, как щит, обезумевший Фалалей нечеловеческим прыжком взлетел на подоконник и, бросившись на оконное стекло, вывалился в заоконную темень.

Глава 15

Помощник следователя Лапочкин, держа под мышкой бумажный пакет с преступными брюками, выбежал из Зоологического сада, нещадно ругаясь. Это надо же додуматься до такого: лезть в клетку с гиенами! Из косноязычных объяснений уборщика Лапочкин понял, что господин Платонов попросил служителя отпереть дверцу в клетку, чтобы войти и положить ботинки, выманивал зверей из укрытия. Расчет оказался верным: животные выскочили, но так быстро, что через дверь смельчаку ретироваться уже не удалось, пришлось взлететь на решетчатую стену.

— Что же теперь делать? — Лапочкин недоуменно воззрился на уборщика.

Тот, дурень, пожал плечами и хладнокровно ответил, что остается только ждать, когда гиены успокоятся и уберутся в свою нору.

Следовало позвонить в полицию или в пожарную часть, но телефона под рукой не оказалось. По случаю выходного дня кругом все было заперто.

Разъяренный Лев Милеевич выбежал из Зоологического сада и огляделся — так он и знал! Ни одного городового в обозримом пространстве! Греются, субчики, где-то берегутся от лютого мороза. Куда же бежать, чтобы добраться до телефонного аппарата? Лев Милеевич, озирая вывески на противоположной стороне улицы, облюбовал ресторан… Но тут его взгляд натолкнулся на смутно знакомую фигуру. Мимо него неспешно шествовал человек в блестящих галошах, худощавый, приятной наружности и с несколько нервическим выражением лица. Поравнявшись с Лапочкиным, человек приподнял каракулевую шапку.

— Здравия желаю, господин Лапочкин, — в голосе прохожего ощущалось легкое волнение.

— Господин Тоцкий! — воскликнул Лапочкин. — Что вы здесь делаете, черт побери?

— Совершаю ежедневный моцион, — охотно объяснил ветеринар, — вот вас встретил, решил засвидетельствовать почтение. А вы здесь зачем?

Помощнику следователя некогда было вести светские беседы.

— Господин Тоцкий, — заявил он требовательно, — мне нужен телефон. Как вы думаете, в ресторане имеется?

— Имеется, но не исправен. Я только что там отобедал, хотел позвонить коллегам, да напрасно…

— А где есть исправный телефон, случайно не знаете?

— У моего приятеля, он тут недалеко живет. Если желаете, провожу.

— Ведите, да побыстрей. Мне срочно…

— Понимаю.

Господин Тоцкий без лишних вопросов быстро зашагал к Кронверкскому проспекту.

Лапочкин поспешил за ним, однако, сообразив, что господин Тоцкий намерен вести его едва не к Петропавловке, остановился у Народного дома.