Бомбейские чудовища

Арсений с усмешкой глянул на антрепренера и, завершив приготовления на столе, удалился. Походка его, настороженная, как у обитателя джунглей, как-то не вязалась с основательностью речи.

Когда дверь за спортивным мыслителем закрылась, хозяин налил в стаканы коньяк и присел на диван рядом с несчастным фельетонистом.

— Ну, все, все, теперь все будет хорошо, — он протянул стакан Фалалею, — рассказывай по порядку. Где набедокурил? Кто тебя побил?

Журналист автоматически выпил коньяк, не чувствуя вкуса. Его все еще била мелкая дрожь.

— Вообще-то мне в церковь надо, — сказал он, немного погодя, — сотню свечек поставить Господу.

— Ну, это дело бесполезное, сам знаешь, — антрепренер похлопал фельетониста по плечу. — Тут не Бог выручает, а дядя Пуд грешный. Говори, браток, легче станет. Кто тебя раздел догола?

— Инженер Матвеев, — выдавил из себя ненавистное имя Фалалей.

— Где ты с ним связался?

— Да в манеже, у Коли Соколова.

Дядя Пуд, не справившись с мгновенной вспышкой ярости, вскочил и топнул ногой.

— Так я и знал! Чуяло мое сердце! Его происки! Ему, вероятно, донесли, что мы с тобой беседовали в холле Благородного собрания. Может, кто и подслушал наш разговор. Заманили тебя, глупого, с целью выпытать мои секреты. Признавайся, пытали?

— Я уже ничего не понимаю, — коньяк оказывал благотворное действие, и язык Черепанова развязался, — вообще-то Коля Соколов презрительно отзывался об этом инженере. А я подошел познакомиться, потому что решил, что его жена собирается участвовать в конкурсе красоты. Вот Матвеев и пригласил меня к себе домой.

— Ну, и? Что было дальше? Он с тобой о спорте говорил?

Фалалей поник.

— Собирался. На эту удочку я и попался. Но в прихожей своей квартиры наставил на меня пистолет, и дальше начался сплошной кошмар. Я даже помыслить не мог, что в самом центре российской империи могут существовать такие дикари в форме путейного инженера. Подлинный зверь.

— Что же он сотворил с тобой?

— Под дулом пистолета он загнал меня в гостиную. А там у стола сидела его жена, к стулу привязанная. Не скажу, чтобы красавица, но прехорошенькая. Правда, личико заплакано. Тут уж совершился форменный допрос с угрозами. Оказывается, инженерша Матвеева намеревалась участвовать в конкурсе красоты, а муж ничего не знал. А узнав, возмутился. И решил, что у нее есть любовник. Ну, понимаешь, альфонс, который и подбивает ее деньжата ему заработать и отвалить. Инженер уверовал, что любовник, потеряв возможность встречаться со своей пассией, сам напросится к ним в дом. Поэтому он и решил, что я и есть любовник госпожи Матвеевой.

— Фу, — дядя Пуд откинулся на спинку дивана, — форменный сумасшедший дом. Я ничего не понял. А что говорила женщина?

— Она все отрицала! Клялась всеми святыми! Призывала в свидетели Всевышнего!

— Я не видел еще ни одной женщины, которая признавалась мужу, что у нее есть любовник, даже тогда, когда ее заставали с поличным в постели, — сказал задумчиво дядя Пуд.

— Но она отрицала не только это! — воскликнул Фалалей. — Она отрицала все! Даже то, что хотела участвовать в конкурсе красоты! Хотя мне из достоверных источников известно, что инженерша Матвеева в конкурсе участвует. Причем с шансами на успех. Кстати, который час?

— Да уж шестой било. Продолжай!

— Эх, встречу с Мими-то я пропустил, — застонал Фалалей, — а уж завтра среда, если я ничего не перепутал в этом аду.

— Будь спокоен, сегодня вторник. Так что порядок дней недели пока еще не изменился. Говори дальше. Про пытки.

— О! — возвел очи горе Фалалей. — Если б не твоя дружба, дядя Пуд, и на Страшном суде не признался, какого унижения я натерпелся. Дай еще коньяку.

— Может, поесть хочешь? — спросил гостеприимный хозяин, плеснув коньяку в стакан Фалалея, а заодно и себе.

— Позже, организм еще парализован ужасом.

— Ну ладно, терпи, коли можешь. Я уж совсем теряюсь в догадках.

— Пересказать все в подробностях и ночи не хватит, — продолжил фельетонист. — Честно тебе скажу, под пистолетом в руках разъяренного рогоносца чувствовал я себя весьма неуютно. Был момент, когда я уж решил, все, пора прощаться с жизнью. Ну, думал, вместе с инженершей на тот свет отправлюсь. Но пронесло. — Фалалей выдохнул, хлебнул еще коньяку. — Злодей хотел взять нас измором, изводил гнусными вопросами. Но мы ни в чем не признавались. А уж как узнал, что я во «Флирте» служу, совсем рассудок потерял: втемяшил себе в башку, что я специально подбил его жену, мою любовницу, участвовать в конкурсе, чтобы и деньжата получить, и статейку о ней отгрохать. Стулом на меня замахнулся.

— Пьяный был, наверное, — изрек многозначительно дядя Пуд, — а хмель, он сил прибавляет.