Бомбейские чудовища

— На Гагаринском буяне, — заявила Розочка. — Сейчас туда отправимся. Родя — замечательный сын и брат. Он думает о будущем отцовского дела. Потому и записался на курсы счетоводов. А еще он работает на Гагаринском буяне, чтобы мускулатуру развивать, чтобы мышцы силой наливались. Мы поедем на этот буян, встретим Родю, я вас представлю, и вы вместе с ним отправитесь в гимнастический зал. Согласны?

— Согласен. С вами — хоть на край света.

Шалопаев и верил и не верил словоохотливой блондинке. Но поскольку у него самого никаких планов не было, за исключением свидания с Мадлен в буфете синема, он решил отдаться воле случая. Если Мадлен придет в буфет синема, то — для встречи с Фалалеем. Самому ему являться туда опасно. А придти к Мадлен лучше ближе к ночи… Будет где переночевать, коль уж ему нельзя возвращаться в редакцию. Что такое Гагаринский буян, стажер не знал, но почти на сто процентов был уверен, что Фалалея там нет, а значит, нежелательное преследование, если оно имеется, не позволит ему стать предателем друга и наставника.

В разговоре с Розалией Романовной время пролетело незаметно. Выйдя на улицу, Самсон обнаружил, что город погрузился во мрак. Он никак не мог привыкнуть к такому куцему столичному дню. И если в другие дни ранняя темнота вызывала у него приступы тоски, то в обществе прекрасной купеческой дочери темнота показалась ему прекрасной и многообещающей.

Парочка погрузилась в сани и помчалась на Петербургскую сторону, как пояснила Розочка. Рот ее был сомкнут и прикрыт меховым воротником, но из-под темной вуалетки поблескивали огромные глаза. Вынужденное молчание заставляло Самсона волноваться еще более.

Переехав через Неву, сани устремились в неизвестную местность. Пустыри, занесенные снегом, чередовались с громадами новых зданий. Кое-где, среди чахлых голых деревьев, мелькали мрачные хибарки мещанского вида, отделенные от дороги заборами и унылыми, ветхими сараюхами. Навстречу все чаще попадались груженные подводы, влекомые по разъезженной колее тяжеловесами-битюгами, с мохнатыми космами на ногах.

Затем сани свернули направо, и стажер разглядел ряд низкорослых зданий из красного кирпича.

— Приехали, — оповестил возница. — Гагаринский буян. Ждать, что ли?

— Подожди, братец, — попросила Розочка, — мы скоро.

Самсон помог спутнице спуститься на землю и послушно поплелся за нею к воротам. Возле них топтался человек в тулупе и треухе. За спиной у него висело ружье. Длинные пшеничные усы заиндевели.

— Здравствуйте, сударь, — ласково обратилась к сторожу Розочка. — Здесь у вас в артельщиках служит мой брат Родион. Знаете, сильный такой, могучий.

Сторож перевел взгляд на Самсона, оглядел его пытливым взором.

— Как не знать, барышня, знаем такого медведя.

Розочка засмеялась.

— Боитесь его, вижу, но он не страшный, он добрый.

— Как же, не страшный, — возразил сторож, — нам-то лучше знать. А вам что — братца повидать невтерпеж?

— Совершенно верно, — Розочка достала из муфты монету. — Срочно. Вон и возница ждет.

Сторож принял денежку и посторонился.

— Как во двор войдете, так забирайте сразу налево. Там пакгауз будет. Родиона вашего там и отыщете. Только быстро, пока никто не заметил.

Самсон поспешил за своей новой знакомой. Если справа во дворе еще видны были какие-то работники, стояли сани и слышались голоса, то слева царил мрак. На стенах скучных построек с широченными дверями висели амбарные замки, слабо тлели тусклые лампочки, которые и освещали укатанную дорогу. Миновав три керосиновых фонаря, едва пропускавших свет через закопченные стекла, молодые люди остановились у полуоткрытых дверей, откуда-то из глубины помещения доносились мужские голоса.

В дверной щели появился артельщик с цыгаркой, зажатой в кулаке. Голову и плечи его покрывал рогожий куль.

— Кто такие будете? — он оглядел непрошеных гостей враждебным взором. От мужика пахло не только табаком, но и водкой.

— Мы ищем Родиона, брата моего, — сказала смело Розочка, делая, правда, шаг назад.

Мужик усмехнулся, за спиной его послышалось нестройное мужское пение:

Тетка, белы рукава,
Дай пощупать, какова!
Ох, дубинушка, ухнем!
Ох, зеленая, сама идет!
Идет!
Стукай, брякай, колоти
И на бок х… вороти!
Ох, дубинушка, ухнем!
Ох, зеленая, сама идет!
Идет!

Молодые люди переглянулись.

— Ждите, — усмехнулся мужик с цыгаркой, — пока поют, мешать нельзя, а то и прибьют ненароком.

Самсон придерживал под локоть свою спутницу и никак не мог решить, как действовать дальше. Если мужику дать деньги, может, и пустит. А что, если пьяные артельщики действительно набросятся с кулаками?

Пение прервалось так же неожиданно, как и началось.

Молодые люди вошли в помещение, освещенное тремя сальными свечами. Отсветы пламени выхватывали из полутьмы грубые лица и мускулистые руки с жестяными кружками. Посреди стола стояла бутыль с сивухой.

— Родион, к тебе, — выкрикнул сбоку от Самсона мужичок, уже выкуривший цыгарку.