Бомбейский взрыв

Утром 14 апреля он не пошел на службу в отдел лицензий, а вместо этого отправился на прием к хирургу. Тот внимательно осмотрел Грина и выдал ему сертификат, освобождающий от работы в полиции по состоянию здоровья. Грин довольный явился в полицейский участок Кроу-фордского рынка, где находился отдел лицензий. Первым делом он взял полицейский журнал и своим наклонным разборчивым почерком сделал запись, свидетельствующую о том, что 14 апреля он уходит в отставку по инвалидности. Потом, не снимая полицейской формы – белого кителя с синим воротом, белых брюк и шлема с желтым тюрбаном, – он отправился в казармы Колабы. Явившись в кабинет майора, он сообщил ему, что хотел бы работать в комиссии войск военной полиции. Майор выслушал его, подробно расспросил о службе в полиции и армии и пообещал дать рекомендацию для этой работы. Грин шел к центральному выходу из казарм и думал о том, какой у него выдался счастливый день…

Прямо за Фрере-роуд, у южной оконечности Александра-дока, находился госпиталь Св. Георга, или Главный европейский госпиталь. Жизнь в нем текла своим чередом. Персонал лечил, а пациенты лечились под грохот, доносящийся с трех сторон – со стороны доков, железнодорожного вокзала Виктория и складов железной дороги Карнак-Бендер. Еще с 1909 г. администрация госпиталя думала о перемещении его в более тихий район, однако время шло, шум становился все сильнее, а госпиталь оставался на прежнем месте.

Мисс Флоренс Кетчелл, маленькая дружелюбная женщина, прозванная «цыганкой», несмотря на этот шум, охотно работала здесь с 1933 г. Лет десять она была старшей операционной сестрой, а теперь ее назначили помощницей сестры-хозяйки. Утром 14 апреля в 7 ч 45 мин она начала свой первый обход. Днем у нее было свободное время, однако из-за жары она никуда не пошла, а отправилась к себе в комнату, чтобы отдохнуть перед следующим обходом, который начинался в 16 ч 45 мин.

В доках кули разгружали суда. Матросы драили палубу, начищали до блеска медные части, красили борта и занимались ремонтом. Под палящим солнцем работа продвигалась медленно. Они лениво обсуждали, как проведут вечер после работы. Можно было просидеть часа четыре в кинотеатре и посмотреть индийский фильм типа «Курбани», реклама которого гласила: «Видели ли вы когда-нибудь свекровь, жертвующую собой ради глупой невестки?» Можно было пойти на Хэмфри Богарта в фильме «Где-то в Сахаре», на Бэтт Дэвис в «Вахте на Рейне», на Кармен Миранду в фильме «Девушки, которых он бросил» или на Роберта Тейлора в «Батаане». Можно было отправиться на улицу, где девушки из окон завлекают мужчин, в конце концов можно было просто отдохнуть за большим стаканом холодного спиртного…

На Фрере-роуд у ворот дока ожидали пассажиров, направляющихся в сторону города, ветхие двухместные фаэтоны, запряженные тощими лошаденками, которые стояли, позвякивая колокольчиками. На примыкающих к докам улицах, укрывшись в тени, прямо на земле спали нищие и безработные кули. Многие были в окружении своего оборванного семейства.

Бомбей – это город живущих на улице. Его благополучие привлекало сюда каждый день, особенно во время войны, новых переселенцев с материка, где зачастую царил голод. Перепись населения, проведенная в 1931 г., показала, что из полутора миллионов жителей Бомбея почти одна треть ютилась в комнатах по шесть и более человек, более пятнадцати тысяч – по двадцать человек в комнате. В 1944 г., когда население Бомбея достигло уже двух миллионов человек, положение с жильем стало еще хуже. Тысячи бедных индийцев, не имевших крыши над головой, утешались мыслью, что ночевать на тротуаре прохладнее и полезнее для здоровья.

В Принсес-доке, в 300 м от «Форт Стайкина», у причала кормой ко входу в док стоял одновинтовой норвежский теплоход «Белрэй» валовой вместимостью 2904 pег. т, длиной 94 и шириной 14 м. Это было необычное судно, одно из тех, названия которых имели приставку «Бел». Они были предназначены для перевозки тяжеловесных грузов, таких, как локомотивы, которые на палубах других судов перевозить было опасно. «Белрэй» имел просторные трюмы, широкие люки с усиленными закрытиями, на которых можно было размещать крупные грузы. Для таких грузов предназначалась одна длинная палуба. Двигатели располагались в корме. Узкий ходовой мостик в носу занимал минимум места. Судно имело крепкие короткие мачты со стальными штагами и мощными лебедками, приподнятыми над палубой. Суда типа «Бел» могли принять на борт девять паровозов, девятнадцать тендеров, три 40-метровые баржи, 10-метровый 6-тонный катер, размещавшиеся на главной палубе, два 25-метровых 100-тонных буксира и 25-метровую 50-тонную баржу – на баке. До того как начали строить суда этого типа, подобные грузы перевозили в разобранном виде и собирали в порту назначения.