Бонапарт. По следам Гулливера

Через некоторое время я увидал вдали перед собой какой-то предмет… Подойдя ближе, увидал, что это просто сломанная повозка маркитантки одного из полков Молодой гвардии; я встречал ее несколько раз после Красного везущей двух раненых фузилеров-егерей гвардии. Лошади, везшие повозку, были мертвы и частью съедены или разрезаны на куски; вокруг повозки валялось 7 трупов, почти обнаженных и до половины занесенных снегом…»

Старший вахмистр 2-го кирасирского полка 1-го кавалерийского корпуса, знаменосец Тирион: «…Чем дальше мы двигались, тем лошадей становилось меньше. Тех лошадей, которых мы предназначали себе в пищу, мы уже не могли, убив, рассекать на части, так как для этого было слишком холодно… а потому мы вырезали у лошадей, еще движущихся и бывших на ногах, куски мяса из крупа… Мы видели, как эти несчастные животные брели еще несколько дней с вырезанными из крупа громадными кусками мяса…

Когда я находил лошадь недалеко от стоянки, я вонзал ей возможно осторожно между ребер лезвие ножа, под льющуюся из раны кровь подставлял… кастрюлю, варил эту кровь и получал таким образом кровяную колбасу…

…Эгоизм был единственным чувством, доступным этим несчастным. …Если изнеможенный человек, не имея сил идти далее, падал, то шедшие около него, заметив, что он умирает, вместо естественной помощи… ставили ему ногу на тело, переворачивали его, снимали обувь и даже штаны, если они еще были годны, что, в общем, ускоряло последний вздох умирающего».

Четырехдневные бои под Красным отсекли больных и слабых: сильные и готовые воевать ушли дальше, остальные (раненые, обмороженные и мертвые) остались. Из сотен тысяч наполеоновских солдат до прусского берега Немана дойдет лишь малая часть. Но то будет уже не армия.

Армия Наполеона Бонапарта как боевая единица перестала существовать. Она осталась позади…

* * *

Дойдя до Орши, Наполеон собрал своих маршалов и генералов и с горечью оповестил:

– Ну вот, даже Ней, – даже он! – и тот погиб!..

– Ваше Величество, – обратился к императору Бертье, – как докладывали, маршал и его солдаты дрались до последнего. В любом случае, в плен маршал никогда бы не сдался…

– Об этом не может быть и речи! – воскликнул Наполеон. – Уверен, «храбрейший из храбрых» предпочел умереть, сохранив честь мундира и имя маршала Империи…

Ней не погиб. Мало того, ни он, ни его арьергард совсем не собирались поднимать руки и складывать головы за просто так. Вокруг крутились русские казаки. Эти канальи умели воевать! Они обложили корпус Нея, как охотники стадо кабанов! Куда ни сунься – обязательно наткнешься в мохнатые казацкие шапки…

Нею было над чем призадуматься. Сутки беспрерывных боев в окружении показали, что, во-первых, подмоги не будет; и во-вторых, русские не оставляли выбора. Единственный выбор – пробиваться. Было бы не так страшно, если б не многочисленный обоз с ранеными и больными. В активе от семи до восьми тысяч бойцов, плюс полтысячи кавалерии. На весах – равное количество раненых и больных, работников, женщин, беженцев… При всем при том всего лишь 12 оставшихся в наличии орудий. Не разбежишься…

Попытка пробиться к Красному к основным силам (Ней еще не знал, что Наполеон, покинув арьергард, ушел дальше) не увенчалась успехом. Объединенные части Милорадовича, Паскевича и князя Долгорукова заставили французов уйти обратно в лес. Загнав их в чащобу, русские считали, что выбраться оттуда им будет невозможно. Маршал либо сдастся, либо замерзнет. Дабы подстегнуть окруженцев с решением, к Нею явился русский офицер-парламентер с предложением о сдаче.