Бонапарт. По следам Гулливера

Тем не менее в своем завещании Наполеон напишет: «Я всегда был доволен моей дорогой супругой Марией-Луизой и до последнего часа буду питать к ней самые нежные чувства; я прошу ее сделать все, чтобы оградить моего сына от окружающих его опасностей».

(Читая эти строки (уже после смерти Пленника), Мария-Луиза будет беременна от своего любовника третьим ребенком.)

Адюльтер! Вот о чем мечтала Вена. Адюльтер! Почти магическое слово, которое, как по мановению волшебной палочки, решило бы головоломку, связанную с неразрешимостью бракоразводного процесса Наполеона и его австрийской супруги.

Свергнутый Император между тем продолжал мучиться от одиночества…

* * *

В то же время на острове творилось что-то несусветное: все словно сошли с ума! Генерал Гурго, этот эстет и умница, в бытность свою пребывания на Святой Елене через несколько месяцев вынужденного воздержания вдруг сделался чрезвычайно неуравновешенным. Оказалось, что он слишком горяч и любвеобилен. После того как Розовый Бутон дала пылкому генералу от ворот поворот, Гурго, казалось, окончательно потерял голову[237]. Его новым увлечением стала некая мисс Черчилль, оказавшаяся на Святой Елене проездом. Более опытная в любовных делах, нежели юный «бутончик», она окончательно закрутила голову французу, а потом внезапно отбыла с острова.

После пережитого несчастный Гурго кинулся во все тяжкие. И дневниковые записи генерала говорят сами за себя: «Я пригласил к себе негритянку… Я встретил в городе хорошенькую мулатку… Я привел из города женщину, переспал с ней, дал ей шесть фунтов… Я встретил хорошенькую рабыню, велел ей прийти ко мне, она согласилась…»

Впрочем, не отставал от Гурго и Лас Каз, который, несмотря на присутствие рядом больного сына, умудрялся заводить интрижки с теми же мулатками и негритянками.

Один из слуг Наполеона, швейцарец Новерра, женился на горничной графини де Монтолон – мадемуазель Жозефине Брюле; другой, Али (Сен-Дени), взял в жены мисс Мэри Холл, воспитательницу детей генерала Бертрана[238].

Луи Маршан живет, как сейчас бы сказали, в гражданском браке с горничной – мулаткой Эстер Везе, родившей от него двух детей; смотритель конюшни, один из братьев Аршамбо, открыто встречался с англичанкой Мэри Фосс…

Но самым горячим из «Лонгвудского двора» оказался уроженец острова Эльба молодой слуга Наполеона Джентилини, который, как шептались, не упускал ни одной юбки. Записав в рогоносцы десятка с два британских офицеров, чьи жены нашли в донжуане «очаровательного душку», Джентилини окунулся наконец в омут самого долгого романа с англичанкой, некой миссис Снэлл. (В 1816 году именно она была кормилицей Наполеоны де Монтолон.)

Об этом романе майор Горрекер даже оставил дневниковую запись: «Джентилини каждое воскресенье отправляется в Рок Роуз Коттедж, чтобы заниматься любовью с миссис Снэлл; другие дамы также бывают там».

Однако больше всего сплетен вокруг Плантейшн-хауса. Остров переполнен молодыми, сильными мужчинами, поэтому без пикантных историй обойтись не могло.

Доктор Бакстер, уважаемый всеми генеральный инспектор госпиталей, как выяснилось, сподобился заделаться отцом ребенка от… местной мулатки-рабыни Энн Росс. Позже стало известно о появлении на острове еще одного незаконнорожденного младенца (мальчика по имени Джон), отцом которого на сей раз стал британский старший офицер сэр Томас Рид. Когда преподобный пастор Бой в книге записей гражданского состояния вписывал имя отца новорожденного, он с негодованием напротив имени зачеркнул слово «сэр».

Как бы то ни было, Томас Рид вынужден был появляться в обществе соотечественников со своей новоявленной пассией-мулаткой, ставшей матерью его ребенка. Дамы-англичанки при виде этой пары отворачивались, гневно фыркали и всячески воротили нос, но изменить ничего не могли, ибо факт оставался фактом: британский офицер Томас Рид «оказался женат».