Бонни and Клайд (СИ)

— Вареник, конечно, ни при чем. Это я так, к слову. Пчелкина не собиралась сдаваться, мать хорошенько попилила ее перед уходом. — Мы тебя, Белов, два часа ждали! Последняя примерка, теперь не изменишь ничего. Она сразу шить будет. Саша уже стянул и джемпер: — Ну и замечательно. Я вам целиком доверяю. В платьях ни-че-го не понимаю, правда, Варь. — Меня мама замучила просто! «Вот, он необязательный, он такой, он сякой»… Саша улыбнулся, как Чеширский кот — от уха до уха: — А ты отвечай: «Любовь зла, полюбишь и братка». Пристально глядя на нее, Саша методично расстегивал пуговицы, снимал рубашку, майку, взялся за брючный ремень. Варя, слегка обалдев, продолжала говорить по инерции, непроизвольно меняя тон: — Я хотела вместе, чтоб ты одобрил, а ты как всегда… Не отрывая смеющегося взгляда от невесты, Саша начал расстегивать брюки. — Хотела вместе, говоришь? Хорошая идея. Главное — своевременно! — брюки отправились вслед за рубашкой. — Ну да… А ты что, в стриптизеры записался? — Пчелкина не могла долго сердиться на него, но и отступление тоже было не в ее правилах. Хотя какие уж тут правила! — Не-а. Соскучился, — честно ответил Саша. Уже смеясь, Варя развязала пояс халатика: — Видела бы мама… — с притворной горечью вздохнула она.

Выйдя из машины, Юра указательным пальцем поправил очки. Перед самой оградой он остановился и, что называется, привел себя в порядок — аккуратно заправил шарф, разгладил на груди белый модный плащ и, взявшись за козырек кепки, слегка сдвинул ее на затылок. Он немного нервничал, но всем своим видом пытался излучать уверенность. Это было важно прежде всего для него самого.

Юра подошел к воротам. К нему неторопливо, вразвалочку направился охранник в черной униформе: — Вы к кому? Взявшись пальцами за дужку очков, Юра разглядел фамилию охранника на бейдже — Кокошкин. «Почти однофамилец — улыбнулся про себя юрист. — Кошко-кокошка. Рифма, однако». — Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Я от Белова. У меня встреча с Артуром Вениаминовичем. — Подождите, — кивнул охранник и отправился в дежурку. Сняв трубку внутреннего телефона он проговорил, словно передавая оперативную информацию: — Он прибыл. Кошко от делать нечего рассматривал окрестности, но остановить взгляд было не на чем. Справа возвышался глухой брандмауэр, в стене левого дома лишь одно слепое окошко. За офисной оградой, в глубине, начиналась высокая арка. Чем-то этот мрачноватый пейзаж напоминал не Москву, а Питер. Он услышал, как позади него прошелестели шины уезжающего такси. А Кокошкин уже открывал ворота: — Проходите. Знаете, как идти? Прямо и за угол. — Спасибо. Поправив еще раз шарф и переложив кейс из руки в руку, Юра вошел в арку. В ее полумраке после яркого солнца он практически ослеп. Постояв несколько секунд, чтобы привыкнуть к новому ощущению, он вошел во двор и свернул направо, за угол. Навстречу ему быстро двигались два темных силуэта.

Юра не успел ничего подумать, все случилось мгновенно. Чудовищный удар бейсбольной биты, казалось, расколол его голову надвое. Но это было, наверное, уже в прошлой жизни…

Вечером в один из переулков около Ленинского проспекта свернула красная «копейка». Проехав через двор к гаражам, машина приостановилась. Из нее прямо на дорогу выпихнули тело в грязном окровавленном плаще… Юра упал на спину. Следом из взревевшей и рванувшей с места машины вылетел кейс. Он раскрылся в воздухе: белые бумажные листы закружились в воздухе, медленно опускаясь на асфальт, серые сугробы и черные лужи. Уцелевшие очки чудом удержались на лбу Кошко. Сквозь толстые линзы кровавая рана на лбу юриста казалась еще более страшной… В приемном покое Склифа в этот поздний час было малолюдно. Только на одном из деревянных диванчиков, с конфетной коробкой, восседали Космос, Фил и Варя. Они были явно не в настроении, с чего уж тут радоваться, но их печаль выражалась весьма своеобразно. Нервно хихикая, они хрустели чипсами, а Космос и Фил синхронно провожали взглядами ножки проходящих мимо медсестер. — Да, — задумчиво протянула Варя, — облом. — Я говорил, надо было ребят с ним посылать, — рубанул рукой воздух Фил. — А заигрался, Вареник твой, Саня, — раздраженно подытожил Космос. — Думает, он — комиссар Миклован.

— Да отстань ты, — раздраженно махнула на него Варя.