Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество

Я вынула ноутбук из чехла и поставила его на маленький столик у камина. Уже в который раз я задумалась, почему столько людей думает, что они хотят быть писателями. В плане общения в коллективе профессия писателя сопоставима с профессией смотрителя маяка. Во время работы над книгой хорошо, если мне удается пообщаться хотя бы с одним человеком в день, и, как правило, это бариста. Как только мой стакан, пригодный для вторичной переработки, наполняется необходимой смесью, я бегу домой, чтобы уставиться в пустой экран компьютера. Тогда я придумываю отговорки, чтобы не писать, например иду мыть холодильник, вынимать посуду из посудомоечной машины или охотиться на муравьев.

Писать – это гораздо утомительнее, чем думают многие. Обычно к обеду у меня уже заканчиваются силы, поэтому я иду поваляться в кровати и засыпаю под запись медитации. После этого я смотрю дневные передачи по телевизору с закрытыми окнами, чтобы наша соседка, Хедер, не услышала.

Работа, как правило, получается хуже всего в те дни, когда слова льются ручьем и мне кажется, что я в ударе. Лучшие предложения появляются на свет, простые, как ребенок, после бесчисленной шлифовки.

Ночью я иду спать, мысленно перерабатывая написанные в течение дня разделы. Многие идеи кажутся мне блестящими, но к утру я их забываю. Дружеские отношения временно приостанавливаются. Через несколько месяцев я забываю, как вести разговор. Когда книга наконец появляется на свет и требует рекламы, предполагается, что я внутренне преобразуюсь, превратившись в остроумную, хорошо одетую и общительную женщину.

Но, несмотря на все сложности, жизнь автора расширила мой мир так, как я никогда не могла подумать. Естественно, эти переходы от уборки мусора во дворе до приемов в австрийском замке, где со мной обращаются как с королевской особой, или прогулок по берегам озера Комо с моим переводчиком итальянского языка, не добавляют мне покоя.

На книжных ярмарках или во время поездок по разным странам со мной происходили такие знакомства, которые запомнятся на всю жизнь, – например, женщина в Варшаве, которая встала и через переводчика сообщила мне, что наша семья происходит из Польши, или встреча, переросшая в совместные рыдания, с жертвами цунами, которые просто хотели выразить свою боль. Я никогда не забуду чтения в Вене в элегантном зале, где играл Моцарт, или встречу со студентами в Португалии, где я узнала, что они сталкиваются с теми же проблемами, что и австралийские подростки. Куда бы я ни приезжала, я везде встречаю людей, чьи четвероногие ангелы-хранители помогли им пережить потери и боль.

Письма часто бывают очень трогательными. Я пытаюсь отвечать на все. Время от времени кто-то из читателей пересекает земной шар, чтобы встретиться с Джоной. Он принимал гостей из Италии, Канады, Швейцарии и Франции. Это были женщины, обладающие счастливой смесью ума и шарма. Пока Джона принимает поклонников, я подаю банановый пирог, который кажется такой мелочью с учетом того, какой путь им пришлось проделать.

Гудение компьютера сообщило мне, что он вернулся к жизни, и экран выжидательно засветился. Я набрала полные легкие воздуха и написала: «Блог для «Хаффингтон Пост». Писать заголовки всегда легко. Спустя две чашки кофе и кусок фруктового торта я оторвала пальцы от клавиатуры.

Боно был самым странным котом, которого я когда-либо видела…

Глава 20 Открытое окно, разбитое сердце

Лучший телохранитель женщины – это ее кошка

Я закончила первое сообщение для блога и нажала кнопку «Отправить». Слова, конечно, обладают силой и длительным воздействием, но я не была уверена, что их будет достаточно, чтобы изменить жизнь моего четвероного квартиранта. Как бы я ни старалась преуменьшить его болезнь и каким бы привлекательным я его ни описывала, сама мысль о том, что читатель «Хаффингтон Пост» пожелает забрать его домой, имела мало общего с реальностью.

Теперь, когда я обрела свободу, пришло время ею воспользоваться. Если шум большого города не сможет поднять мне настроение, то что тогда мне остается?

Обменяв с доплатой свои ботинки на пару кроссовок с подошвами, похожими на зефир, я оценила ходьбу пешком. Как большинство ньюйоркцев, я проходила, наверное, в среднем 4 мили в день, но ногам было тяжело ходить по тротуару. В этом городе, даже если бы у меня была тысяча пар обуви, я бы все равно каждый день носила сникеры с мягкой подошвой.

Я потопала вниз по улице, в сторону Центрального вокзала, и остановилась перед магазином одежды, который так понравился Лидии. Не было смысла заходить в него, чтобы посмотреть на одежду, которая мне не подходила или не шла.