Бонус Дамиена

– Они во дворе, там снег выпал.

– Снег?! Солнце же было с утра!

– Было да сплыло, пока ты спал, набежали тучи и обрушились Рождественским снегопадом почти за полтора месяца до Рождества. Дети в шоке и шоколаде, – улыбается, поглаживая мою голую ягодицу.

Я рвусь к окну, чтобы взглянуть на небывалое – снег в ноябре. Распахиваю шторы, и точно: воздух перестал быть просто воздухом, теперь он – вуаль из больших пушистых хлопьев, настолько обильных, что за те пару часов, пока я был в отключке, моя лужайка перед домом стала совершенно белой, как и уродливая ёлка из Home Depot, как и высоченные благородные ели соседей, как крыши домов, как лента дороги, ведущей на трассу до Уистлера. Я приоткрываю окно, чтобы впустить зиму в нашу спальню и высунуть свою голову в поисках детей.

– Они на внутреннем дворе, на террасе у залива, – подсказывает моя Ева, обнимая меня за талию.

Мы замираем на долгие мгновения, я прижимаю Еву плотнее к себе, уткнувшись губами в макушку, втягивая носом запах шампуня и моего дома.

– Слышишь, как тихо? – спрашивает.

– Да… Очень тихо, – соглашаюсь.

Мы стоим в обнимку и заворожено смотрим на тёмную ленивую громадину горы Гроус, едва различимую, а оттого ещё более сказочную.

– Интересно, почему, когда идёт снег, всегда такая тишина?

– Мир замирает на пороге следующего цикла жизни. Вон, видишь – новый чистый белый лист нам расстелили, рисуй, что хочешь! – улыбаюсь.

Ева разворачивается, прижимаясь лицом к моей груди, и в это же мгновение я ощущаю нежность её поцелуя прямо в центр нас – опиум, красный мак, цветущий на моей груди.

– Мне нравится, когда так тихо… – шепчет.

– Теперь так будет всегда: я всеми своими силами буду беречь эту тишину для тебя, мой Опиум…

Closure

Экран погас, но из его темноты продолжают доноситься голоса:

– Ну? Ты закончил читать?

– Закончил, – с недовольством.

– И?! Что скажешь?

Долгий, протяжный вздох:

– Скажу: как, вообще, весь этот бред мог родиться в голове моей прекрасной жены?

– Почему сразу бред? – обиженно.

– Там было ещё про прекрасную жену…

– Почему, блин, бред?!

– А что это, если не бред? Инцест? Ты шутишь? Вот между тобой и мной инцест?

– Ну, я просто подумала, что ещё могло бы их разделить… и ничего лучше не придумала!

– Нет, ну это, конечно, очень хорошо, что ты так серьёзно веришь в нас, и инцест – единственное препятствие, но инцест?!

– Ну а что такого? Братья и сёстры разве не люди?

– Люди. Но инцест… это слишком.

– Такое иногда случается между людьми. И нередко. Больная, уязвимая любовь. Почему бы не написать об этом книгу?

Тишина.

Внезапные причмокивания, затем радостно-елейный голос:

– Значит, совсем не понравилась моя книга?

– Ну почему же, понравилась. Немного… Но ты всё тут переврала. Всё неправильно написала.

– Почему это?

– Начнём с того, что я никогда бы тебя не бросил!

– Ну, это доподлинно не известно…

– Мне это известно доподлинно! Я бы тебя никогда не бросил! И я бы никогда не женился на своей бывшей! Да это глупость вообще, в одну и ту же реку дважды не входят, слышала? Кроме того, она немного ненормальная, и зачем, скажи на милость, мне была бы ненормальная жена?

– А она строила тебе глазки на встрече выпускников…

– Серьёзно? Я не заметил.

– Заметил.

– Нет, не заметил.

– Заметил-заметил. Но вида не подал.

– Ну, так это и главное! Цени главное, Ева, сколько раз повторять?

– Пока не запомню, наверное.

– А весь этот ужас с потерей ребёнка? Ты совсем с ума сошла такое придумывать? Зачем так жестоко? С нами!

– Не с нами, а с ними. А как иначе было довести её до помешательства?

– А зачем вообще было до этого её доводить?

– Чтобы у него была возможность реабилитироваться!

– А гуманнее нельзя было это сделать?

– Реальная жизнь не всегда гуманна, Дамиен. Если нам повезло, это не означает, что также везёт и всем остальным людям. Крис вот опять же… Разбился же из-за своей несчастной любви.

Тишина.

– И я бы никогда не вывел свой мак! – внезапный почти вскрик.

– Ну, мы и этого наверняка не знаем. Не смотри на меня так! Ты сам сказал, что инцест – это слишком!

– И продолжаю так считать, но в обстоятельствах, придуманных твоим не в меру провокационным воображением, я бы не хлопнул той дверью!

– Уверен?

– Абсолютно. Кухню помял бы точно – тут ты угадала, но не ушёл бы.

– Что бы ты сделал?

– Сгрёб бы тебя в охапку, снял квартиру, а дальше решили бы вместе.

– Инцест?

– Я сказал: решили бы.

– То есть, если единогласно, то уже не инцест, а любовь?

Пауза.

– Зачем ты меня провоцируешь?

– И не думала вовсе! Просто пытаюсь докопаться до сути. И мне, кстати, нравится, когда ты целуешь меня в шею.

– Я помню, – довольно. – Потому и делаю сейчас именно это, чтобы ты не злилась.

– Ты назвал мою книгу дерьмом!

– Даже слова такого не знаю.

– Дал понять!

– Мне нравится, как ты пишешь, радуют твои мысли, но… ты превратила меня в мудака!

– Не тебя, а героя.

– Да? Почему же тогда первая часть твоей книги – это наша история?

– Потому что так легче, наши приключения в школе – это отдельный сюжет.

– И я бы никогда не пошёл на День Рождения к бывшей без тебя, а тем более не поехал бы к ней после ссоры с тобой!