Бонус Дамиена

И вот сегодня она мне снилась. Вопрос в том, откуда об этом известно моей жене?

Открываю глаза, разбуженный шорохами. Вижу сгорбленную Евину фигуру, она держит в руках мою рубашку и сосредоточенно что-то рассматривает на полу. Мне не видно, что там, но когда она, наконец, поднимает так заинтересовавший её предмет, я вижу на раскрытой ладони кольцо. То самое кольцо.

– Я хотела рубашку твою постирать… сегодня же суббота, ты знаешь – день стирки, а оно выпало! – смотрит виновато.

Немая сцена.

Слёз нет, истерики тоже. А ведь в тот раз я только спросил, где оно. У меня такое чувство, что в эту секунду я делаю своей первый за последние девять лет вдох.

– Я для себя его… чтобы помнить, – оправдываюсь, все ещё боясь того, как сильно эта находка может её ранить.

Какое-то время Ева держит кольцо на ладони, рассматривает, затем протягивает мне:

– Надень, – подставляет руку.

Lyla Foy – Left To Wonder

И я подчиняюсь: встаю с постели и, будучи совершенно голым, как истинный Адам в Эдеме, во второй раз натягиваю на безымянный палец любимой женщины кольцо с алым рубиновым маком. Но сегодня оно лишь второе, первое – обручальное. Мои глаза оторопело вглядываются в эту картину – два золотых ободка на одном изящном женском пальчике, принадлежащем моей Еве. И мне каким-то непостижимым образом становится легче.

– Не похоже, чтобы ты заказал его для себя – размер-то мой! – сообщает с улыбкой своё наблюдение. – На твой палец оно не налезет!

Я мученически растягиваю рот в ответной улыбке, чтобы не дать эмоциям прорваться наружу, но Ева замечает мои потуги и признаётся:

– Мне больше не больно: ты сделал всё, чтобы не болело!

Ева ласково проводит ладонью по моей щеке:

– Не терзай себя! Она – ангел. Многие дети становятся ангелами, а знаешь, почему? Миру они очень нужны – людей становится всё больше и больше, и ангелов не хватает. А у нас теперь есть свой, самый лучший, потому что он наш, родной. Она присматривает за нами, ты разве не чувствуешь?

Я прижимаю Евину голову к своей груди и держу крепко, чтобы она не могла отстраниться и увидеть влагу в моих глазах. Я должен хотя бы выглядеть сильным.

– Помнишь, как ты потащил меня по врачам? А ведь у меня ничего не болело. Это Лав, это она тебе подсказала. Думаю, у вас с ней связь, глаза ведь одного цвета, а в них – душа. Но ты всё равно её отпусти, она не улетит, не бойся – всегда будет с нами! Зато тебе станет легче. Я её отпустила…

Я  не в состоянии выдавить ни слова – в горле спазм.

– Ты подарил мне моих любимых детей. Ты отказался от всего, о чём мечтал, что было тебе дорого, с одной только целью – помочь мне.

– Ева! ТЫ – самое дорогое, что у меня есть, когда-либо было и будет! Поймёшь ты это, наконец? – почти кричу, уже не скрывая своих эмоций, чёртовых своих слёз.

– Я не её имела в виду, – поправляется, – а семью и успех. Эти две вещи с юности были для тебя важнее всего.

– Сердце поменяло приоритеты: понял, что самое главное – мой человек. И любовь. Спасибо, что вовремя опомнилось, не допустило сценария «слишком поздно», хоть я и опоздал.

Ева молчит, потому что соглашается: да, я опоздал с совестью, долгом и любовью. Но спасение моё заключается в Евиной любви – её так много, что ей даже не пришлось искать в себе силы простить, для неё это было не задачей, а средством выживания – либо отпустит мои грехи и позволит себя любить, либо погибнет.

И вот я безбожно пользуюсь её не то силой, не то слабостью, но парадокс в том, что в этом неизбежном прощении оказалась спрятана благость и счастье для нас обоих. И не только это, ещё – жизнь троих наших детей, дом наш, наполненный теплом и светом, уютом нашей любви.

– Ты опоздал, но давно всё исправил! Ты вылечил меня… и не один раз. Заставил подняться, поставил на ноги и долгих три года придерживал, чтобы не упала. А в конце дал мне самое действующее лекарство – наших детей. И я знаю, какую цену ты заплатил за моё лечение. Редко у кого есть, чем платить, а у тебя было. Когда ты сказал, что всё исправишь, я не поверила, а ты сделал меня матерью, и заставляешь чувствовать себя женщиной – красивой, желанной, любимой. Ты делаешь это каждый день, каждую минуту, когда мы вместе, но и когда тебя нет рядом, ты оставляешь столько тепла и любви, что мне хватает до следующего твоего появления. Ты совершил невозможное, ты смог, а знаешь, почему? Потому что настоящая любовь, она справится со всем! Даже с невозможным! Ты – Мужчина, мой мужчина. Ошибающийся, но умеющий исправлять, причём ошибки нас обоих! Я люблю тебя, а ты?

А я…

– А я живу тобой и твоими улыбками, радостью твоей живу. Закрываю глаза и вижу тебя, открываю и ищу ими тебя. Я дышу рядом с тобой, и делаю это полной грудью. Похоже это на любовь?

– Наверное… – улыбается, и точно такую же улыбку я видел только что во сне. – Дамиен… Мой Дааа-мии-еен!

– Люблю тебя, моя Ева-а-а! Мой Опиум…

Мы долго стоим в обнимку, и внезапно я вспоминаю:

– Ты детей забрала из школы?

– Нет, ждала, пока ты напомнишь!

Я легонько щипаю её за задницу, чтобы не дерзила:

– А почему так тихо?