Боратынский

Милостивый государь батюшка! Имею честь поздравить вас с нашим милостивым императором, которого вступлением первое дело было изливать неисчетные всем милости. — Я опять не забыт. Меня вспомнил государь на четвертый день вступления. Я взят к нему в адъютанты с чином полковника. Вчерашний день ввечеру я поздравлен, а севодни уже и вступил в должность. — Я ни у кого не в команде, кроме самого государя. — Брага Богдана также изволил взять к себе в адъютанты с чином подполковника [По-морскому: капитан 2-го ранга.] и севодни послан курьер в Англию за ним нарочно. — Множество милостей для всех верноподданных излил преизобильно — рекруты уничтожены; хлеб отбирать не велено… и протчего много выгод для всего государства. — Теперь прошу вас, батюшка, просите бога, чтоб он укрепил меня и всех нас в подвиг, ибо Его неисповедимым промыслом все нам делается. — И за сим с моим к вам глубочайшим высокопочитанием и преданностию пребуду ваш, милостивый государь батюшка, покорный сын

Аврам Боратынский.

* * *

Накануне дня великомученицы Екатерины, ноября 23-го Павел послал в Смольный нарочных для вручения Нелидовой подарка. Та подарок отвергла. Через неделю государь сам посетил Смольный вместе с Марией Феодоровной и цесаревичем Александром Павловичем. Госпожа Делафон, вероятно, улыбалась, Катерина Ивановна была сдержанна.

Декабря 1-го Алексашинька Боратынский, вчерашний кадет, был взят в свиту к государю и сделан квартирмейстером. ("Чин сей поручичий; но место важнее гораздо чина".)

Декабря 5-го подполковнику Андрею Нелидову пожалована тысяча душ, и две тысячи душ в некой Вяжле — Авраму и Богдану Боратынским. ("Вяжля — село Тамбовской губернии Кирсановского уезда, в 12 верстах к югу от города Кирсанова, на правом берегу реки Вяжли, притока Вороны с левой стороны".)

Декабря 11-го две тысячи душ Павел пожаловал в Смоленской губернии матушке Катерины Ивановны. Твердость Нелидовой была поколеблена. Она благодарила почти доверительно.

Декабря 18-го Петр Боратынский был сделан майором.

1797

В первый день нового года подполковник Андрей Нелидов был произведен в полковники, полковник Аврам Боратынский — в генерал-майоры. В Зимнем дворце для Катерины Ивановны отвели особые покои. Вздохнув, она оставила Смольный и вернулась к Павлу.

* * *

Среди прочего по гвардии и армии ввели новый устав, составленный по прусскому образцу. Надо было учить уставу войска, разбросанные по губерниям. Учителей государь выбирал из бывших гатчинцев.

* * *

Г. генерал-майору и генерал-адъютанту Баратынскому.

Ехать вам в Киев и Тульчин осмотреть, все ли в порядке по предписаниям моим делается и все ли исполняется, нет ли злоупотреблений, равномерно привести часть Суворова в мирной обряд и распорядок.

Павел.

* * *

Граф Рымникский, фельдмаршал Суворов, в походах спал на соломе и ел сухари. Вставал в четыре утра, обедал в восемь-девять, тоже утра. Взял Измаил и Варшаву. От государыни он получил предписание готовиться к походу на якобинцев.

— Безбожные, окаянные французишки убили своего царя, — сказал фельдмаршал войску. — Они дерутся колоннами, и нам, братцы-ребята, должно учиться драться колоннами. — И войско училось драться колоннами.

О новых гатчинских правилах в армии фельдмаршал высказывался дерзостно. Павел не верил ему и посему послал в Тульчин, где тог стоял со своей дивизией, Аврама, видимо, наказав ему обнаружить непорядки во что бы то ни стало.

Сначала петербургский генерал явился в Киев. "Все вздрогнули, все ожидали видеть людоеда; тем приятнее все были изумлены, когда узнали сего почтенного, тогда еще довольно молодого человека, благонамеренного, ласкового, с столь же приятными формами лица, как и обхождения. Казалось, он приехал не столько осматривать полки, сколько учить их новому уставу, и он делал сие с чрезвычайным усердием, с неимоверным терпением, как будто обязанный наравне с их начальниками отвечать за их исправность. Он охотно разговаривал о своем государе и благодетеле, уверяя всех в известной ему доброте его сердца, стараясь всех успокоить на счет ужасов его гнева и чуть-чуть было не заставил полюбить его".

Когда генерал-майор явился в Тульчин, Суворова там не оказалось: он был в двенадцати верстах, в деревне.

— Прикажите поскорее лошадей, — велел Боратынский. — Я прислан государем императором. — Адъютант распорядился подать генералу дормез, а сам помчался вперед доложить Суворову.

— По приезде впустить, — приказал фельдмаршал.

Они говорили два часа. Потом петербургский генерал вышел на крыльцо. К нему подскочил адъютант.

— Ты куда? — спросил Боратынский.

— За вами, ваше превосходительство, для получения ваших приказаний.

Сядемте вместе со мною.

За честь себе поставлю!

— Боже мой! — сказал грозный петербургский инспектор. — Какое несчастие, что государю графа так оклеветали; я более ничего не желал, как того, чтобы государь хоть с час пробыл бы с ним в кабинете, для блага государства и отечества!..

Но что он мог сделать? — И 6-го февраля Суворов был отставлен без мундира.