Борьба с басмачеством в воспоминаниях краскомов

Женщина-узбечка гораздо менее свободна, чем ее соседка-туркменка; она носит покрывало («чачван») и занавеску («паранджа»), по обычаю, не имеет права показываться мужчинам и разговаривать с ними, а в прошлом была лишена каких бы то ни было прав.

Браки до последнего времени носили характер купли-продажи; жених был обязан выплатить будущему тестю выкуп («калым»). Замуж выдавали 12–13-летних девочек, а выплачивать калым начинали с 2–3-летнего возраста.

Одеваются хорезмские узбеки в широкие шаровары, подтянутые платком в виде кушака, и просторную рубашку; сверху – халат темно-фиолетового цвета. Обувь – сапоги с острыми носками и на низком каблуке, шьющиеся наружу бахтармой; головной убор – уширяющаяся кверху баранья папаха.

Зимой костюм дополняют еще несколько халатов и дубленая баранья шуба («постун»).

По внешнему виду узбеки – народ среднего роста, сложенный крепко. Принадлежность к тюрко-монгольскому племени резко подчеркнута косым прорезом глаз, выдающимися скулами и бедной растительностью. Женщины встречаются очень красивые, но плохо сложены и болезненны на вид.

Бичом узбекского населения являются сифилис, трахома и кожные болезни.

Многовековая деспотия ханов и почти неограниченная власть их наместников наложили на характер узбеков Хорезма свою печать религиозности и особенно национализма.

Оставляя в стороне комсомольскую молодежь, резко отличающуюся от прочего населения, в целом – узбеки Хорезма времен 1924–1925 гг. были недостаточно ценным военным материалом; составленные из них отряды добровольной милиции не считались басмачами за серьезного противника.

Туркмены среди прочих национальностей Средней Азии являются самыми чистыми представителями тюркского племени; само слово «турк-ман» значит «я-турк».

К началу 1925 г. хорезмские туркмены, особенно же иомуды, полностью сохранили свое родовое устройство и знали хорошо свою родословную, совершенно не смешиваясь с прочими народностями.

Невзирая на массу родовых ответвлений и их взаимную враждебность, в силу общности языка и экономических и национальных интересов между всеми туркменскими племенами Хорезма существовала довольно тесная связь.

Туркмены пришли в оазис значительно позже узбеков и вначале осели по старому руслу Аму-Дарьи, которое в то время снабжалось достаточным количеством воды из арыка Лаузан.

После высыхания старого русла воды в этом арыке стало мало, и значительная часть туркмен, в том числе вся ветвь «Кара-Чока» племени иомуд перекочевала к персидской границе, а оставшиеся были переведены в Тахтинский район. После прорытия нового Лаузана часть туркмен вернулась на старые места, частично же поселилась в нынешних Ильялинском районе (Имрали) и Порсинском (Иомуд).

Из 12 основных туркменских племен (теке, иомуд, эрсари, салрык, арык, гоклан, чаудур, имрали, карадашли, агар, кеикчи и карки) на территории Хорезма живут иомуд, карадашли, чаудур и имрали, а также в незначительном количестве гоклан.

Общее количество туркмен в Хорезме в 1925 г.

Самое значительное из туркменских племен Хорезма – иомуд. Оно считает свое происхождение от мифической личности – Гуссейн-хана, от одного из потомков которого – Иомуда – и произошли якобы обе существующие в настоящее время ветви этого племени – байрам-шали и кара-чока.

Байрам-шали проживает в Хорезме.

Прочие племена менее значительны и не в такой степени, как иомуды, сохранили свое родовое устройство, но все они хорошо знают свою родословную и не смешиваются с другими племенами.

Как уже сказано, к началу 1925 г. все туркмены, а иомуды в особенности, удержали почти в полной неприкосновенности свой родовой аппарат; управляли ими вожди племен («бек»), имевшие в своем подчинении старейшин родовых объединений («бекиль»), а последние осуществляли управление через посредство сотников («юзбаши»), на каждого из которых в среднем приходилось по 20 туркменских хозяйств; в родовом же объединении этих хозяйств было от 1 до 20.

Туркмены селятся исключительно по родовому принципу, но вследствие хуторского способа расселения, а также большой зависимости от воды, поселки различных родов зачастую перемешаны, особенно это часто встречается в Тахтинском районе.

Насколько сильно было родовое влияние, настолько же слабо было выявлено национальное самосознание, начавшее оформляться лишь после национального размежевания 1924 г., первые же проблески классового сознания и расслоение кишлака начали выявляться лишь во второй половине кампании 1925 г.

Вожди племен, векили, баши считались по родовым правилам лишь первыми между равными, но в действительности, в силу их имущественного положения, они являлись полными хозяевами своих родовых групп.