Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство

Сами критяне, хотя уровень их жизни был выше, чем на других эгейских островах, не приветствовали венецианское господство. Критянами всегда было тяжело управлять. Как и жители Сардинии, это были закаленные горцы, страстно любившие свободу. Возможно, из-за этой неуступчивости, наряду с другими качествами, они имели дурную репутацию в классические времена. О них трудно найти благоприятное упоминание. В послании святого апостола Павла к Титу сказано: «Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые». В другом источнике упоминается «три худших слова на букву К – критяне, каппадокийцы, киликийцы». Гораций и Плутарх в один голос утверждают, что, дабы иметь дело с критянином, надо быть критянином, то есть лжецом. Как и обитатели других средиземноморских островов, часто занимаемых чужеземцами, критяне, несомненно, в совершенстве освоили искусство притворства. Однако проклятием своих правителей их сделал взрывоопасный неудержимый темперамент. Как и сицилийцы, они не желали платить налоги чужеземцам.

Восстания были частыми, в горных районах было множество неукротимых отрядов разбойников. Между 1207 и 1365 годами, по сведениям одного автора, на острове было четырнадцать больших восстаний. Последнее – имевшее самый большой размах – длилось три года, причем в нем участвовали и венецианские колонисты, выступившие против республики. Критяне, со своей стороны, попытались заручиться помощью Генуи против ее извечного врага. В конце концов – и это было явным показателем их ненависти к Венеции – они даже позвали на помощь турок.

Однако турки обратили пристальное внимание на остров только в 1645 году, когда они высадили там 50-тысячную армию и быстро взяли Ханью. Но осада Кандии оказалась безуспешной. Крепкие стены, построенные венецианцами, выдержали все оружие, которое привезли с собой турки. Осада Кандии турками велась с переменной активностью в течение двадцати лет – это самая длительная известная осада в истории. Наконец, несмотря на героическую оборону, в которой венецианцы потеряли около 30 000 человек, город в 1669 году сдался турецкому визирю Ахмету. Венеции было позволено сохранить три сравнительно не важных торговых поселения на северном берегу острова, которые тоже были захвачены турками спустя несколько лет, после чего весь Крит стал турецкой провинцией. Критяне, некогда рассчитывавшие на помощь турок в освобождении от венецианцев, теперь оказались под жесткой властью Блистательной Порты. Хотя много критян «стали турками» и приняли мусульманскую веру (тем самым обеспечив себе участие в правительстве острова), нельзя сказать, что общая масса населения стала счастливее при новых хозяевах. Критяне с молоком матери впитывали презрение к чужеземцам, страсть к борьбе и жизни, вызывающей в памяти гомеровскую Грецию.

Влияние окружающей среды на людей нигде не иллюстрируется отчетливее, чем в истории средиземноморских островов. У жителей Корсики, Сардинии, горных районов Сицилии и Крита есть много общих черт. Еще Кир Великий много веков назад заметил, что «как семена растений, так и нравы людей таковы, как их земля». В горных районах всегда было много хороших воинов, но управление островами всегда определялось аксиомой: тот, кто господствует на море, правит побережьем. Поскольку на гористых известняковых средиземноморских островах самые плодородные земли обычно располагались на прибрежных равнинах, это значило, что господствующая на море держава будет иметь не только порты и гавани, но и сельскохозяйственные регионы.

Расположенный в восточном конце Средиземного моря Кипр, давно потерянный для венецианцев, оставался под властью турок. Сэр Джеймс Фрэзер в «Золотой ветви» так описал дом богини любви, наследницы великой матери-земли: «Святилище Афродиты в современном городе Пафосе (современной Куклии) было одним из самых знаменитых святых мест в Древнем мире. Согласно Геродоту, основано оно было финикийскими колонистами из Аскалона. Возможно, однако, что древней богине плодородия поклонялись на этом месте и до прихода финикийцев, и пришельцы отождествляли ее с их собственной Баалтой или Астартой, с которой та, скорее всего, имела близкое сходство. Если два божества действительно слились в одно, мы можем предположить, что речь идет о разновидностях Великой богини материнства и плодородия, чей культ, видимо, с давних времен был распространен во всей Западной Азии. Предположение это подтверждается как архаичностью изображения богини, так и откровенным характером связанных с ней ритуалов: манера изображения и ритуалы были похожи на облик и обрядовость других богинь азиатского происхождения…»