Борьба за Рейн

– И мой тайный любовник, Крошка Тим (Tiny Tim*).

Игрок на банджо выпячивает свой живот и засовывает большие пальцы под подтяжки.

– Так… – я переключаю свое внимание на тощих гаттер-панков* в центре, – кто из вас Анджелина?

– Оох! Я! – кричат оба в один голос, поднимая руки.

– Чувак, тебя по-настоящему зовут Брэд, – орет тот, что слева, на того, что справа.

– Это просто семантика. Из меня Анджелина лучше. Просто посмотри на эту ямочку на подбородке, – он поворачивает лицо к свету, льющемуся из коридора.

– Какую ямочку? – парень справа прищуривается и наклоняется ближе. – Ах, эту маленькую штучку? Вот, позволь мне увеличить ее для тебя.

В мгновение ока Не Брэд отводит кулак назад и наносит удар прямо в центр подбородка Брэда. Голова Брэда откидывается назад, но он быстро приходит в себя, берет голову Не Брэда в захват и наносит ему апперкот в селезенку.

– Это деликатная тема, – шепчет Картер мне на ухо, пока двое парней борются на полу.

Поднимаю глаза и вижу его в нескольких дюймах от себя. На губах Картера ухмылка, а глаза медового цвета сияют гордостью. Это еще одна улыбка, которую я знаю.

Она означает, что я молодец.

Когда-то давным-давно этот взгляд был всем, чего когда-либо желала будущая миссис Рейнбоу Реншоу. Я была готова сделать все возможное, чтобы заслужить одобрение Картера. И когда у меня получалось, такой взгляд был моей наградой. Я бы постаралась запомнить, как нужно действовать, чтобы угодить ему и снова заслужить улыбку.

Теперь единственное выражение, которое я хочу увидеть на лице Картера, – это как он откроет рот, когда я надеру ему задницу в игре.

Хлопаю в ладоши, привлекая внимание группы:

– Как капитан команды, я выбираю Бранджелину.

Оказывается, хоккей – это просто футбол с клюшками, а я играла в футбол в церковной лиге до средней школы, а затем поняла, что церковная лига – это не круто. Конечно, тогда мы использовали настоящий мяч и ворота с сетками, а не кусок битой плитки с зазубринами и клюшки, сделанные из деревянных досок расколоченного поддона, но в остальном – не так уж сильно отличается. Плюс, мы с Бранджелиной – вроде как, идеальная команда. Я держусь сзади и играю за вратаря, пока они бегают вокруг Картера, как торнадо с СДВГ*. Бедняга, по большому счету, сам по себе. Подход Крошки Тима к вратарству состоит в том, чтобы говорить всякую чушь, двигаясь как можно меньше, а главный приоритет Горластого – исключительно оборона. В смысле, всеми средствами защищать себя от взаимодействия с шайбой.

Картер делает свое фирменное баскетбольное вращение, уклоняясь от Не Брэда, и уходит в отрыв, но я отбиваю удар боковой частью ноги. Мне приходится использовать ногу, потому что моя палка – это всего лишь два куска доски, скрепленные вместе, и она не остановила бы шайбу. Хоть никто меня и не просит, я поднимаю свою жалкую клюшку в воздух в триумфе.

– Бум! – кричу я Картеру, но мое злорадство обрывается, когда верхняя половина моей самодельной клюшки опускается и почти отрубает мне пальцы. – Ай! – я бросаю клюшку, хватаю свою руку и держу ее, подпрыгивая нам месте. Шиплю, сжав зубы.

– Нарушение! – кричит Крошка Тим, указывая на меня, как на подозреваемого на полицейском опознании. – Игра высоко поднятой клюшкой!

– Что это значит, черт возьми?

– Игра высоко поднятой клюшкой – это когда игрок получает удар клюшкой, поднятой выше уровня талии, – тихо проговаривает Горластый, уставившись в пол.

– Но я нанесла повреждение себе.

Картер ухмыляется:

– Прости, детка. Правила есть правила. Ты должна отправиться на скамью штрафников.

– Скамью штрафников? – я мотаю головой. – Где она?

Крошка Тим указывает на заплесневелую картонную коробку, которую я заметила, когда мы только вошли, и ухмыляется в свою грязную бороду.

– Да ты издеваешься надо мной.

– Давай, принцесса, – хихикает он, выгоняя меня взмахом руки. – Две минуты за это нарушение. Отбывай свое время как мужчина.

Я показываю ему язык и топаю к влажной картонной коробке. Горластый следует за мной, опустив голову, и как только я сажусь на коробку, подтянув колени к груди, он добавляет последнюю деталь.

Горластый поднимает сиденье для унитаза, лежащее рядом, и как раз перед тем, как он вешает мне на шею этот оригинальный аксессуар, я замечаю, что кто-то написал на нем слово «ПИНАЛТИ» черным перманентным маркером.

Я гневно смотрю на аккордиониста, но его глаза приклеены к полу, и он уже на полпути к своему безопасному маленькому уголку магазина.

Парни завывают от смеха, а я удерживаю свою физиономию недовольной целых пять секунд, прежде чем начинаю хохотать вместе с ними.

– Что такого смешного? – мурлычет голос со стороны входа.

Моя голова поворачивается влево, где Кью прислоняется к стене, выглядя чертовски круто с львиной гривой дредов и в своей расслабленной позе. Но она не одурачит меня. Настороженность в ее глазах и напряженность в мышцах говорят мне, что Кью готова наброситься на первую же газель, попавшуюся на пути.

И уже едва сдерживается.

– Док получила штраф за то, что ударила сама себя! – Крошка хихикает, вытирая слезу с глаза.