Борьба за Рейн

мош-пит* – место, где устраивают мош. Обычно это круг, который толпа зрителей освобождает для любителей моша. Мош или мошинг (moshing) синоним слова «слэм». Слэм и мош – несколько разные вещи. Мош жестче, он больше похож на танец, включающий удары руками и ногами. Слэм или слем – действие на концертах, где поклонники специально толкаются и прыгают у сцены, бурно выражая восторг. Место, где происходит слэм, называют слэмпитом («ямой для слэма»).

 батарейки D* – наиболее крупноформатный типоразмер, применяемый в элементах питания потребительского уровня.

ГЛАВА

XVIII

Уэс

– Конечно, это ее гребаный день рождения. Почему бы в тот день, когда я появлюсь с пустыми руками, да ещё и после недельного запоя, не быть ее гребаному дню рождению? Боже, я такой придурок.

Я шагаю по безлюдной парковке, разговаривая вслух сам с собой и размахивая пистолетом, наплевав на то, что меня могут увидеть. Теперь по улицам ходят только «Бонис» и люди, которые слишком глупы или безрассудны, чтобы тех бояться.

Похоже, я только что присоединился ко второй категории.

Земля влажная после вчерашней грозы с дождем, и небо всё еще затянуто облаками. Я приближаюсь к перекрестку перед торговым центром, а ветер раздувает мою расстегнутую рубашку, как плащ, и мне это нравится. Нравится электрический заряд в воздухе. Такое чувство, что может случиться все, что угодно. Кажется, что я могу, черт возьми, промаршировать по этой улице прямо в аптеку и справиться с кем-угодно или с чем угодно, что встанет у меня на пути.

Ощущения такие, будто я только что зацеловал Рейнбоу Уильямс до потери чувств.

Я поворачиваюсь и иду по тротуару вместо того, чтобы пройти за торговым центром, потому что прямо сейчас я чертовски непобедим. Рейн всё еще здесь. Никто еще не сообщил копам, что она спасла Квинта. И Рейн не трахается с Картером. Я понял это в ту секунду, когда этот мелкий сучок прокашлялся. Если бы они переспали, он бы не просто злобно пялился и пытался умничать, а наставил бы на меня винтовку своего папаши.

Незаметно для самого себя я оказываюсь стоящим прямо перед разбитой дверью CVS*. Никаких диких собак. Никаких раздутых трупов с дредами. Никаких маньяков-убийц на мотоциклах.

Думаю, бог любит меня, когда я стараюсь не быть придурком.

Знаю, есть шанс, что какой-нибудь укуренный бони снесет мне голову, как только я загляну внутрь, но также есть вероятность, что этот магазин снова функционирует. Почта вроде как заработала. Электричество снова есть. «Бургер Пэлас» вообще, блять, не закрывался.

– Вы открыты? – кричу я и стою, прижавшись спиной к кирпичной стене.

– Зависит от того, чем платишь, – отвечает равнодушный голос подростка.

Открываю дверь и замечаю парнишку-бони, который сохранил мне жизнь, когда я был здесь в прошлый раз. Он сидит за кассой и читает журнал «Гирхед» (Gearhead Magazine*). На нем черная толстовка с капюшоном. И на той баллончиком нарисованы кости скелета неоново-оранжевого цвета. Но теперь он не тонет в ней, как неделю назад. Каким-то образом она смотрится на нем намного лучше, а фиолетовый синяк вокруг глаза стал желтовато-зеленым и едва заметен. Я останавливаюсь в дверях, замечая, что пистолет 32-го калибра, из которого он застрелил своего старика, лежит на стойке, направленный в мою сторону.

Он бросает на меня короткий взгляд, и тут же снова возвращается глазами ко мне. Парнишка узнает меня, и выражение безразличия исчезает.

– Здарова, пацан! – я дергаю подбородком.

– Здарова, – его тон и выражение лица настороженные, но он еще не выстрелил в меня, и это хорошо.

– Тебя заставили управлять этим местом в одиночку? – парень легкомысленно дергает плечом.

Он один. Хорошо.

– Послушай… – я делаю несколько шагов вперед, – мне нужно несколько вещей. Я надеюсь, мы сможем договориться.

Подросток приподнимает свою здоровую бровь.

– У тебя есть травка?

Блять. Конечно, четырнадцатилетний ребенок захочет травки.

– Нет, но я думаю, что могу достать патроны 32-го калибра.

Я почти уверен, что у отца Рейн был небольшой запас боеприпасов, которые он запрятал по разным углам. Мне просто нужно поискать получше.

Его бровь опускается, и он возвращается к чтению журнала.

– Нет. У меня полная обойма... ну, кроме одной…

Он косится на меня, и я замечаю в его глазах ненависть. Уверен, что знаю, куда попала та пуля.

– У меня есть кое-что еще, что может тебя заинтересовать, – приближаюсь на шаг. – Обычно я бы не стал предлагать это подростку, но ты кажешься разумным парнем.